Валерий Демин - Лев Гумилев

Россия — не просто страна или государство (безотносительно к форме власти). Россия — целый континент: не столько в географическом или космопланетарном, сколько в ноосферном и цивилизационном смысле. Ибо границы этого континента проходят не по морю, не по суше, а через сердца и души людей (независимо от национальности последних). Следовательно, границы цивилизации пролегают не только в пространстве, но и во времени.

Величие и историческое бессмертие народа определяются не многочисленностью составляющих его индивидов, групп, сословий или классов, а духовной культурой , которую представители даже самых малочисленных этносов сумели сохранить и донести до собственных потомков и остального мира. Точно так же и принадлежность к цивилизации обусловлена не степенью научно-технического развития (как это представляется многим модным и по сей день западным философам), а духовностью . В отличие от многих других российская цивилизация создавалась на совершенно уникальной, не сравнимой ни с чем основе. Она формировалась не путем истребления сопредельных народов, а путем приобщения их на равных к своей геополитической мощи и достижениям культуры. Евразийский континент с его уникальными географическими и геофизическими особенностями на протяжении тысячелетий не раз выступал интегратором цивилизационных процессов. Есть все основания утверждать, что от Балтики до Тихого океана, от Арктики и до Кавказа — сформировалась особая евразийская цивилизация . В отличие общественно-экономической формации, где на переднем плане оказываются производственно-хозяйственные аспек­ты человеческого бытия, цивилизация предполагает учет не только экономических факторов, но также и достигнутой культуры в неразрывном единстве с освоенной территорией . Географическая среда, господствующий ландшафт, водные артерии, сопредельность с морями и океанами не в последнюю очередь являются тем природным базисом; который диктует: быть или не быть цивилизации и, если быть, то какой именно. Китайская, индийская, арабская цивилизации (не говоря уже о древних) возникли именно там, где они существуют и поныне, и только потому, что окружающая среда была такой, какая она есть.

Биосферные особенности евразийского континента (но обязательно с примыкающими к нему морями и океанами, что позволяет говорить о циркумевразийской цивилизационной общности) сами диктуют, какой должна быть культура, процветающая здесь на данном историческом отрезке, и регулируют отношения расселившихся здесь и конкурирующих друг с другом этносов. С одной стороны, именно эти обширные территории долгое время разъединяли различные народы, оберегая их от взаимоуничтожения. Но, с другой стороны, те же необъятные просторы заставляли народы объединяться во имя мира и процветания, что явилось наиболее характерной чертой развития Сибири в составе Российской империи и ее преемников — Советского Союза и Российской Федерации.

В данном случае, однако, речь идет о государственном устройстве, являющемся важной стороной цивилизационной целостности, но вовсе не тождественным ей. Цивилизация — это единство ландшафта, биосферы, ноосферы и социума в контексте конкретных пространства и времени (при этом под пространством понимается географическая среда, а под вре­менем — исторический процесс). Социум, естественно, может находиться на различных уровнях экономического и культурного развития. При таком подходе открывается возможность рассматривать цивилизацию не абстрактно, а многоаспектно — в разных временных и пространственных ипостасях. Поэтому одинаково допустимо говорить о древней, средневековой, технической цивилизации или привязывать последнюю к этнокультурным и географическим реалиям: например, цивилизации — древнеегипетская, эллинская, китайская, майянская, евразийская, сибирская, российская и т. п.

Биосфера также не представляет застывшего и раз навсегда данного образования; она непрерывно изменяется под влиянием космических, геофизических и социальных факторов. При этом эволюционирует и сопряженная с ней ноосфера, представляющая собой в узком смысле — сферу разума, а в широком — тесно взаимодействующее как с человечеством в целом, так и конкретными индивидами энергоинформационное поле Вселенной. Не подлежит сомнению, что существуют естественные аккумуляторы накапливаемой энергии электромагнитного и других полей, а также проводники, по которым она, концентрируясь в достаточных количествах, прорывается на поверхность в некоторых геологически предпочтительных зонах, где в различные исторические периоды возникают — временные или же относительно постоянные – очаги пассионарности.

Наиболее подходящими в данном плане на земной поверхности представляются горные образования, рифтовые зоны, речные русла и долины, контуры морских побережий и озер, где существуют наиболее благоприятные в геологическом и геофизическом плане условия для направленного выхода выработанной в недрах Земли физической энергии и воздействия ее на биотические, психические и этносоциальные процессы. В самих же недрах Земли такими естественными генераторами энергии могут служить тектонические разломы (и особенно их пересечения), месторождения и залежи металлосодержащих руд, раскаленное магматическое ядро планеты, выходы на поверхность застывшей магмы и т. п. С полным основанием можно утверждать, что ландшафтная среда обитания оказывает существенное воздействие не только на характер повседневной деятельности и досуга, но и сам склад людей, жизнь которых невозможно представить без конкретного ландшафта или отделить от него.

Свое предисловие к историософским трудам Н. С. Трубецкого Л. Н. Гумилёв снабдил подзаголовком «Заметки последнего евразийца» (в виде отдельной статьи они неоднократно публиковались). Написаны они были за два года до смерти ученого, а опубликованы впервые спустя три года — в 1995 году. Быть может, когда Гумилёв обдумывал свои «Заметки», некоторые основания для подобного утверждения имелись.

Тем не менее Лев Николаевич ошибся — теперь это видно совершенно точно, как говорится, невооруженным глазом. Не суждено ему было стать «последним евразийцем», не суждено… Довелось разве что лишь замкнуть шеренгу классиков евразийской теории и при этом — сразу же и одновременно — возглавить новый этап евразийского движения, для популяризации коего на родине он так много сделал еще при жизни.

Спустя же пятнадцать лет после его смерти стало совершенно очевидно: у евразийства не просто большое будущее — в ближайшей и отдаленной перспективе ему нет просто альтернативы ни в теоретическом, ни в практическом плане. Почему? Да потому, что евразийство — это путь сотрудничества (а не конфронтации), взаимопонимания (а не распрей), равноправия больших и малых народов (а не махрового национализма и шовинизма). Вполне зримые и обнадеживающие результаты здесь налицо. Это и интеграция в рамках Содружества Независимых Государств (СНГ) народов, ранее входивших в состав Российской империи и ее исторического преемника — СССР. Это и создание на большей территории Евразии мощной экономической и политической структуры — Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), в которую с момента ее основания вошли Россия, Китай, Казахстан, Узбекистан, Таджикистан и Киргизия. С учетом же наблюдателей (они же — будущие потенциальные члены) — Индии, Пакистана, Монголии, Ирана, Афганистана — участники ШОС и территориально, и по численности населения составляют подавляющее большинство на планете Земля…