Владимир Ленин (Ульянов) - Полное собрание сочинений. Том 3. Развитие капитализма в России

Вот почему мы относимся очень равнодушно к вопросу собственно о форме крестьянского землевладения. Какова бы эта форма землевладения ни была, от этого отношение крестьянской буржуазии к сельскому пролетариату в сущности своей нисколько не изменится. Действительно важный вопрос относится вовсе не к форме землевладения, а к тем остаткам чисто средневековой старины, которые продолжают тяготеть над крестьянством: сословная замкнутость крестьянских обществ, круговая порука, непомерно высокое податное обложение крестьянской земли, не идущее ни в какое сравнение с обложением земель частного владения, отсутствие полной свободы мобилизации крестьянских земель, передвижения и переселения крестьянства[289]. Все эти устарелые учреждения, нисколько не гарантируя крестьянство от разложения, ведут только к умножению различных форм отработкой и кабалы, к громадной задержке всего общественного развития.

В заключение мы должны еще остановиться на оригинальной попытке народников истолковать некоторые заявления Маркса и Энгельса в III томе «Капитала» в пользу их мнений о превосходстве мелкого земледелия над крупным, о том, что земледельческий капитализм не играет прогрессивной исторической роли. Особенно часто цитируют в этих видах следующее место из III тома «Капитала»: «Мораль истории, – которую можно также извлечь, рассматривая земледелие с иной точки зрения, – состоит в том, что капиталистическая система противоречит рациональному земледелию, или что рациональное земледелие несовместимо с капиталистической системой (хотя эта последняя и способствует его техническому развитию) и требует либо руки мелкого, живущего своим трудом (selbst arbeitenden) крестьянина, либо контроля ассоциированных производителей» (III, 1, 98. Русск. пер., 83){75}.

Что же вытекает из этого утверждения (которое, заметим кстати, представляет из себя совершенно отдельный отрывок, попавший в главу, трактующую о том, как влияет изменение цен сырья на прибыль, а не в VI отдел, специально трактующий о земледелии)? Что капитализм несовместим с рациональной постановкой земледелия (а также и промышленности), – это давно известно, и не об этом идет спор с народниками. Прогрессивную же историческую роль капитализма в земледелии Маркс специально подчеркнул здесь. Остается затем указание Маркса на «мелкого, живущего своим трудом крестьянина». Никто из ссылавшихся на это указание народников не потрудился объяснить, в каком смысле понимает он его, не потрудился поставить это указание в связь, с одной стороны, с контекстом, с другой – с общим учением Маркса о мелком земледелии. – В цитированном месте «Капитала» шла речь о том, как сильно колеблются цены на сырые материалы, как эти колебания нарушают пропорциональность и систематичность производства, нарушают соответствие земледелия с промышленностью. Только в этом отношении – в отношении пропорциональности, систематичности, планомерности производства – Маркс и приравнивает мелкое крестьянское хозяйство к хозяйству «ассоциированных производителей». В этом отношении и мелкая средневековая промышленность (ремесло) сходна с хозяйством «ассоциированных производителей» (ср. «Misere de la philosophie», цит. изд., р. 90){76}, а капитализм отличается от обеих этих систем общественного хозяйства анархией производства. По какой же логике можно сделать отсюда тот вывод, что Маркс признавал жизнеспособность мелкого земледелия[290], что он не признавал прогрессивной исторической роли капитализма в земледелии? Вот как высказался Маркс по этому вопросу в специальном отделе о земледелии, в специальном параграфе о мелком крестьянском хозяйстве (гл. 47-ая, § V):

«Мелкая земельная собственность, по самой своей природе, исключает развитие общественных производительных сил труда, общественные формы труда, общественную концентрацию капиталов, скотоводство в крупных размерах, прогрессивное применение науки.

Ростовщичество и система налогов должны вести ее повсюду к гибели. Употребление капитала на покупку земли отнимает этот капитал от агрикультуры. Бесконечное раздробление средств производства и обособление самих производителей. Безмерное расточение человеческой силы. Прогрессивное ухудшение условий производства и вздорожание средств производства – необходимый закон мелкой собственности. Для этого способа производства урожайные годы – несчастье» (III, 2, 341–342. Русск. пер., 667){77}.

«Мелкая земельная собственность предполагает, что громадное большинство населения живет в деревнях, что преобладает не общественный, а изолированный труд; что, следовательно, при этом исключается разнообразие и развитие воспроизводства, т. е. и материальных, и духовных условий его, исключаются условия рациональной культуры» (III, 2, 347. Русск. пер., 672){78}.

Автор этих строк не только не закрывал глаза на противоречия, свойственные крупному капиталистическому земледелию, а, напротив, беспощадно изобличал их. Но это не мешало ему оценить историческую роль капитализма.

«…Один из великих результатов капиталистического способа производства состоит в том, что он, с одной стороны, превращает земледелие из эмпирического, механически передаваемого по наследству, занятия самой неразвитой части общества в сознательное научное применение агрономии, поскольку это вообще возможно при условии частной поземельной собственности; что он, с одной стороны, совершенно отделяет землевладение от отношений господства и рабства, а, с другой стороны, совершенно отделяет землю, как условие производства, от землевладения и от землевладельца… С одной стороны, рационализация земледелия, впервые создающая возможность общественного ведения его, – с другой стороны, сведение к абсурду поземельной собственности, таковы великие заслуги капиталистического способа производства. Как и все свои другие исторические заслуги, он покупает и эту ценой полного обнищания непосредственных производителей» (III, 2, 156–157. Русск. пер., 509–510){79}.

Казалось бы, при такой категоричности заявлений Маркса, не может быть двух мнений о том, как смотрел он на вопрос о прогрессивной исторической роли земледельческого капитализма. Однако г. Н. —он нашел еще одну отговорку: он цитировал мнение Энгельса о современном сельскохозяйственном кризисе, которое, будто бы, должно опровергнуть положение о прогрессивной роли капитализма в земледелии[291].

Посмотрим, что, собственно, говорит Энгельс. Сводя вместе главные положения теории Маркса о дифференциальной ренте, Энгельс устанавливает тот закон, что «чем больше капитала вкладывается в землю, чем выше развитие земледелия и цивилизации вообще в данной стране, тем выше поднимается рента – как с акра, так и вся сумма рент, тем колоссальнее та дань, которую платит общество крупным землевладельцам в форме добавочной прибыли» («Das Kapital», III, 2, 258. Русск. пер., 597){80}. «Этот закон, – говорит Энгельс, – объясняет удивительную живучесть класса крупных землевладельцев», которые накопляют себе массы долгов и тем не менее при всяких кризисах «падают на ноги», – напр., в Англии отмена хлебных законов, понизившая цены на хлеб, не только не разорила лендлордов, а, напротив, чрезвычайно обогатила их.