Декабрь-91 год. Моя позиция - Михаил Сергеевич Горбачёв
Важное решение по реформированию Вооруженных Сил принято в 1991 г., когда Указом Президента М.С. Горбачева были созданы Стратегические силы сдерживания, включившие в свой состав наземную группировку ракетных войск стратегического назначения (РВСН), подводные ракетоносцы, стратегические бомбардировщики, Военно-космические силы, Войска Ракетно-космической обороны и 12-е Главное управление Министерства обороны. Морская и авиационная компоненты входили на правах оперативного управления. Главнокомандующим Стратегическими силами сдерживания был назначен Главком РВСН генерал армии Ю.П. Максимов. Был начат процесс формирования соответствующих структур. Исследования НИИ Минобороны показывали значительное повышение управляемости, боевой эффективности, экономию средств за счет сокращения избыточных структур и другие важные результаты этой реформы.
Это было решение М.С. Горбачева, к которому он подходил на протяжении нескольких лет, и оно было полностью поддержано высшим военным руководством, поскольку к этому времени были накоплены достаточно убедительные результаты исследований у нас и в США в пользу такого решения. Все это подтвердил в 1998 г. министру обороны России И.Д. Сергееву, приступившему к попыткам организации аналогичной структуры, являвшийся в 1991 г. начальником Генштаба генерал армии В.Н. Лобов, которого Сергеев попросил поделиться опытом. При том что, создавая подобную структуру, Советский Союз опередил США, пошедших на такой шаг с опозданием от нас.
Однако распад СССР в конце 1991 г. не позволил завершить процесс интеграции составляющих ядерных сил до такой степени, при которой он стал бы необратимым, а все дальнейшие попытки вновь создать Объединенное командование Стратегическими силами сдерживания не были успешными из-за интриг на высоком уровне, несмотря на решение Президента России. Но это уже совсем другая тема.
В целом же, перечитывая книгу, еще раз прихожу к мысли о несостоятельности, по многим причинам, всех упреков к решениям и действиям Михаила Сергеевича. Ученые различных направлений полагают, что основная беда в таких ситуациях – отсутствие альтернатив. Добавил бы только – разумных по «весу» альтернатив. Для выбора процесса трансформации такой гигантской страны в мировой истории не было никакого сопоставимого опыта и исследований в системе учений будь то Маркса, будь то других философов, экономистов, социологов. Поэтому не было и альтернатив, кроме тех, которые появлялись по отдельным, менее значимым направлениям, мало влияющим на выбор магистрального пути. Так и хочется перефразировать Владимира Высоцкого: «Настоящих буйных мало, вот и нет альтернатив». Близкие к Горбачеву по влиянию А.Н. Яковлев и Э.А. Шеварднадзе, насколько известно, были на главных этапах перестройки в основном согласны с ним.
Вот почему в отсутствие сопоставимых альтернатив разработанные в 1991 г. принципы построения и структура, закрепленные в проекте Договора о Союзе Суверенных Государств в случае образования такого Союза, по моему представлению, позволили бы избежать того внутреннего состояния и международного положения, к которым мы пришли через тридцать лет.
К вопросу о политической интуиции и последствиях одной политической ошибки
Виктор Мироненко[*]
Предложение еще раз прочесть и прокомментировать книгу М. Горбачева, представленную вашему вниманию, застало меня врасплох и несколько обескуражило.
Ко времени, о котором идет речь, я уже не был в центре политических событий, а наблюдал за ними со стороны как один из народных депутатов СССР, фактически отстраненных (или отстранившихся) от решения судьбы страны. О многом я просто не знал и мог только догадываться. Но у меня уже не было уверенности в том, что Союз ССР удастся сохранить. Поэтому, как ни дорог мне был молодежный союз – ВЛКСМ, я поддержал осенью 1991 г. его самороспуск. К тому же, когда я получил это предложение, Михаил Сергеевич был еще жив, и, зная, какой болью в нем всегда отзывались воспоминания о том времени, не говоря уже о часто раздававшихся со всех сторон совершенно не заслуженных, на мой взгляд, упреках за постигшую Союз ССР судьбу, идея вначале не показалась мне привлекательной.
Однако, перечитав помещенные в книге свидетельства и размышления, соотнеся со всем произошедшим, я подумал, что действительно есть смысл напомнить всем – и тем, кто не знает, и тем, кто забыл, – о том, как начинались процессы, приведшие нас к нынешнему состоянию. Не для того, чтобы сводить политические счеты с оппонентами. Этому М. Горбачев был чужд, и это его в политике, какой она была и какой во многом остается, нередко подводило. Достаточно вспомнить пресловутый октябрьский (1987) пленум ЦК КПСС. А для того, чтобы прояснить для себя, что со всеми нами происходило тогда и потом. Без этого, на мой взгляд, из исторического тупика, в котором оказалась Россия, нам не выбраться.
Читая книгу, погружаясь в злобу того дня, я окончательно убедился в том, что ее автор, помимо прочего, обладал качествами, которых, как мне кажется, более всего не хватало всем его предшественникам и не хватает его преемникам. А именно способности воспринимать реальность такой, какая она есть, не обманывать себя, а также его политической интуиции. Этими качествами М. Горбачев обладал сполна.
В отличие от своих предшественников он не думал, что знает все. Он умел и любил слушать тех, кого считал компетентными в вопросах государственного управления. Мне довелось участвовать в многочасовых встречах-беседах, и я хорошо помню, что меня в них удивляло и утомляло. Во-первых, то, как терпеливо М.С. Горбачев выслушивал все, что на них говорили приглашенные ученые-эксперты. Ни до него, ни после него никто этого не делал. Во-вторых, при всем желании их суждения невозможно было свести к общему знаменателю. У каждого было свое отличное от других мнение, которое они, конечно, считали единственно правильным. Ну, и в-третьих, они, за редкими исключениями, останавливались перед тем, для чего, собственно, и были собраны, тщательно избегали рекомендаций, за которые, возможно, придется отвечать. Все это не мешало многим из них обвинять М. Горбачева в допущенных с их точки зрения ошибках.
Что ж, это была удобная позиция. М. Горбачев себе этого позволить не мог. Ему нужно было принимать решения, и он их принимал, руководствуясь часто, как мне представляется, политической интуицией. Конечно, это не самый надежный компас в дебрях человеческих интересов и того, во что выродилась политика вообще, а у нас в особенности. Но, принимая во внимание состояние исторической, экономической и политической науки тех времен, если последнюю вообще можно считать таковой, другого выхода у него не было. Он доверял ей, и она в сочетании с жизненным опытом, хорошим образованием и простой
