Первая конная армия - Семен Михайлович Будённый
4
С победой под Воронежем обстановка начала резко меняться в пользу советских войск. Конный корпус выходил на правый фланг главной ударной группировки деникинской армии, рвавшейся на Москву. Под угрозой оказывались важнейшие железнодорожные артерии и тылы белых, питавшие их ударные части в районе Курска, Орла.
Уже после Гражданской войны, на VIII съезде Советов, в личной беседе со мной В.И. Ленин спросил:
— Вы понимаете, что ваш корпус сделал под Воронежем?
— Разбил противника, — ответил я.
— Так-то просто, — улыбнулся Ленин. — И тут же сказал: — Не окажись ваш корпус под Воронежем, Деникин мог бы бросить на чашу весов конницу Шкуро и Мамонтова, и республика была бы в особо тяжелой опасности. Ведь мы потеряли Орел. Белые подходили к Туле.
Так оценивал Владимир Ильич значение победы Конного корпуса над Шкуро и Мамонтовым в общем ходе борьбы с деникинцами.
Известно, что даже на 25 октября положение на участке фронта 14-й Красной армии, действующей в районе Орла и Кром, оставалось тревожным. Член Реввоенсовета 14-й армии Орджоникидзе в разговоре со Сталиным по прямому проводу говорил:
«Бои под Кромами и Орлом принимают ожесточенный характер, противник стянул сюда лучшие силы. Ночью мы оставили Кромы… Если в ближайший срок нам не удастся подготовить резервы — мы выдохнемся. Выводим 7-ю дивизию в резерв, но там не больше 800 штыков. Необходимо нам не менее 10 тысяч вооруженного, обученного и обмундированного пополнения, а затем через две недели столько же. При наличии такого пополнения мы всегда сумеем иметь кулак, которым будем поддерживать и развивать наш успех, а в случае неуспеха удерживать противника от продвижения. Дело за вами, помогите как-нибудь…»[13]
Своими активными действиями под Воронежем Конный корпус не дал возможности белогвардейскому командованию перебросить с воронежского направления ни одной части в район Кром и Орла, где у нас было крайне тяжелое положение. Деникин также не сумел предпринять наступления в широкой полосе разрыва между флангами 8-й и 13-й Красных армий. ««…Общая обстановка у Воронежа, — писал потом Деникин, — заставила армию оставить Орел и Ливны».
Разгром корпусов Шкуро и Мамонтова означал превосходство нашей тактики и оперативного искусства.
Ведь конница Шкуро и Мамонтова являлась лучшей в деникинской армии, а ее предводители-генералы считались у белых самыми способными. И вот эти сильнейшие корпуса, возглавляемые генералами, вокруг которых был создан ореол непобедимости, оказались наголову разбиты красным Конным корпусом, уступавшим им по численности в три раза и понесшим при этом ничтожные потери.
Чтобы как-то оправдать своих битых полководцев, белые распустили слух и даже печатали в газетах, что Шкуро и Мамонтова разбил бывший генерал, чуть ли не сподвижник известного генерала Скобелева.
— Пришлось, батенька, опровергать, что Буденный не генерал, а всего лишь вахмистр, — улыбаясь говорил мне Ленин в упомянутой уже беседе на VIII съезде Советов.
Я в шутку поблагодарил Владимира Ильича за производство меня в вахмистры.
— А вы что, не были в этом звании?
— Как же, временно исполнял обязанности вахмистра.
— Главное, — сказал Ильич, — пришло время, когда и люди из простого народа бьют буржуазных генералов. Пусть это чувствуют империалисты. Вы преподнесли им хороший урок.
Как обычно, с занятием большого города надо было заниматься восстановлением органов советской власти, принимать меры по охране городского хозяйства и различного ценного имущества, размещать войска и обеспечивать оборону города.
В городе был создан Ревком, который и принял на себя всю полноту власти. Охрана материальных ценностей и соблюдение на улицах общественного порядка были возложены на части Конного корпуса и отряды активных рабочих, руководимые Ревкомом.
Много дел было и с огромными трофеями, захваченными в Воронеже. Оба корпуса белых бросили здесь почти всю свою артиллерию. Кроме бронепоезда «Генерал Гусельщиков» в наши руки попало еще два бронепоезда белых — «На Москву» и «Имени Шкуро». А генерал Шкуро так поспешно бежал, что впопыхах даже забыл свой вагон-салон.
Кстати сказать, среди трофеев, отбитых у белогвардейцев, оказались печатные машины и шрифты, послужившие первой полиграфической базой для «Красного кавалериста» — боевой красноармейской газеты Конного корпуса, а затем и Первой Конной армии. Газета была создана по инициативе комиссара корпуса Авксентия Акимовича Кивгела.
Вечером 25 октября мы с комиссаром Кивгелой собирались поехать в передовые части корпуса, которые, не задерживаясь в Воронеже, преследовали белогвардейцев, отступавших в западном направлении. По уехать не удалось. В штабе корпуса оказалось еще много неотложных дел. Было уже за полночь, когда я сел писать ответное письмо И.В. Сталину, которое надо было послать с Е.А. Щаденко, уезжавшим в Москву утром.
«В своем письме, — писал я Сталину, — вы интересовались тем, что нам необходимо для повышения боеспособности корпуса и улучшения порядка его использования. Это очень серьезные вопросы, и я считаю своим долгом, насколько возможно, подробнее на них остановиться.
К настоящему времени корпус превосходит любой конный корпус белых как по вооружению и своей организации, так и по боеспособности личного состава. При умелом использовании корпуса во взаимодействии с нашими стрелковыми соединениями он вполне способен успешно вести борьбу с конными корпусами противника. Этот вывод подтверждают бои корпуса под Царицыном и особенно разгром Мамонтова и Шкуро под Воронежем.
Но действия Конного корпуса были бы еще более лучшими, если исключить тот беспорядок в подчинении и использовании его, который существует на сегодня. Вы только подумайте, что получается?! На санитарном и денежном довольствии корпус находится в 10-й армии, на продовольственном — в 9-й, на снабжении боеприпасами — в 8-й армии, в оперативном отношении подчинен Южфронту. Но это все лишь формально. Фактически же никто ничем корпус не снабжает, а боевые задачи ставят все. Если добавить к этому, что существует у некоторых наших руководителей незнание природы боя конницы и принципов ее использования, то Вам станет ясным, в каких условиях приходится действовать корпусу.
Вы, конечно, понимаете меня, что, докладывая Вам о вышеизложенном, я, разумеется, не руководствуюсь какими-либо соображениями, призванными поставить корпус в идеальные условия. Я прежде всего заинтересован в более эффективном использовании нашей еще столь незначительной но численности красной конницы.
Полагаю, что, пока корпус находится в подчинении армии, не будет правильного его использования, не будет и перспектив роста нашей конницы. В лучшем случае он будет решать тактические задачи местного значения в интересах армии, а в худшем затыкать дыры в обороне стрелковых соединений.
А между тем кому теперь не ясно, что в наших условиях конница, как подвижный род войск, должна использоваться крупными массами в интересах фронта, а не армии. Белогвардейское командование это во всяком случае хорошо понимает. Оно
