Лидия Чуковская - Записки об Анне Ахматовой. 1963-1966

ГОВОРИТ ОН:

Будь ты трижды ангелов прелестней,Будь родной сестрой заречных ив,Я убью тебя моею песней,Кровь твою на землю не пролив.Я рукой своей тебя не трону,Не взглянув ни разу, разлюблю,Но твоим невероятным стономЖажду наконец я утолю.Ту, что до меня блуждала в мире,Льда суровей, огненней огня,Ту, что и сейчас стоит в эфире, —От нее освободишь меня.

СЛЫШНО ИЗДАЛИ:

Лаской страшишь, оскорбляешь мольбой,Входишь без стука.Всё наслаждением будет с тобой —Даже разлука.Пусть разольется в зловещей судьбеАлая пена,Но прозвучит как присяга тебеДаже измена…Той, что познала ужас и честьЖизни загробной…Имя твое мне сейчас произнесть —Смерти подобно.

ПЕСЕНКА СЛЕПОГО:

Не бери сама себя за руку…Не веди сама себя за реку…На себя пальцем не показывай…Про себя сказку не рассказывай —Идешь, идешь – и споткнешься.

№ 102 к с. 105

Пятая роза

Дм. Б-ву

1Звалась Soleil[200] ты или ЧайнойИ чем еще могла ты быть,Но стала столь необычайной,Что не хочу тебя забыть.

2Ты призрачным сияла светом,Напоминая райский сад,Быть и петрарковским сонетомМогла, и лучшей из сонат.

3И губы мы в тебе омочим,А ты мой дом благослови,Ты как любовь была… Но, впрочем,Тут дело вовсе не в любви.

Нач. 3 августа (полдень),

под «Венгерский дивертисмент» Шуберта

Оконч. 30 сентября 1963. Будка

№ 103 к с. 128

Без названия

Среди морозной праздничной Москвы,Где протекает наше расставаньеИ где, наверное, прочтете выПрощальных песен первое изданье —

Немного удивленные глаза:«Что? Что? Уже?.. Не может быть!»– «Конечно!..»И святочного неба бирюза,И всё кругом блаженно и безгрешно…

Нет, так не расставался никогдаНикто ни с кем, и это нам наградаЗа подвиг наш.

№ 104 к с. 155

Сердце к сердцу не приковано,Если хочешь – уходи.Много счастья уготованоТем, кто волен на пути.

Я не плачу, я не жалуюсь,Мне счастливой не бывать.Не целуй меня, усталую, —Смерть придет поцеловать.

Дни томлений острых прожитыВместе с белою зимой.Отчего же, отчего же тыЛучше, чем избранник мой?

1911

№ 105 к с. 155

Молюсь оконному лучу —Он бледен, тонок, прям.Сегодня я с утра молчу,А сердце – пополам.На рукомойнике моемПозеленела медь.Но так играет луч на нем,Что весело глядеть.Такой невинный и простойВ вечерней тишине,Но в этой храмине пустойОн словно праздник золотойИ утешенье мне.

1909

№ 106 к с. 172

Как ты можешь смотреть на Неву?Как ты смеешь всходить на мосты?..Я недаром печальной слывуС той поры, как привиделся ты.Черных ангелов крылья остры,Скоро будет последний суд,И малиновые костры,Словно розы, в снегу цветут.

1914

№ 107 к с. 173

Высокие своды костелаСиней, чем небесная твердь…Прости меня, мальчик веселый,Что я принесла тебе смерть —

За розы с площадки круглой,За глупые письма твои,За то, что, дерзкий и смуглый,Мутно бледнел от любви.

Я думала: ты нарочно —Как взрослые хочешь быть.Я думала: томно-порочныхНельзя, как невест, любить.

Но всё оказалось напрасно.Когда пришли холода,Следил ты уже бесстрастноЗа мной везде и всегда,

Как будто копил приметыМоей нелюбви. Прости!Зачем ты принял обетыСтрадальческого пути?

И смерть к тебе руки простерла…Скажи, что было потом?Я не знала, как хрупко горлоПод синим воротником.

Прости меня, мальчик веселый,Совенок замученный мой!Сегодня мне из костелаТак трудно уйти домой.

Ноябрь 1913

№ 108 к с. 173

Белый дом

Морозное солнце. С парадаИдут и идут войска.Я полдню январскому рада,И тревога моя легка.

Здесь помню каждую веткуИ каждый силуэт.Сквозь инея белую сеткуМалиновый каплет свет.

Здесь дом был почти что белый,Стеклянное крыльцо.Столько раз рукой помертвелойЯ держала звонок-кольцо.

Столько раз… Играйте, солдаты,А я мой дом отыщу,Узнаю по крыше покатой,По вечному плющу.

Но кто его отодвинул,В чужие унес городаИли из памяти вынулНавсегда дорогу туда…

Волынки вдали замирают,Снег летит, как вишневый цвет…И, видно, никто не знает,Что белого  дома нет.

Лето 1914 Слепнево

№ 109 к с. 173

И мнится – голос человекаЗдесь никогда не прозвучит,Лишь ветер каменного векаВ ворота черные стучит.И мнится мне, что уцелелаПод этим небом я одна, —За то, что первая хотелаИспить смертельного вина.

1917

№ 110 к с. 174

Все ушли, и никто не вернулся,Только, верный обету любви,Мой последний, лишь ты оглянулся,Чтоб увидеть всё небо в крови.Дом был проклят, и проклято дело,Тщетно песня звенела нежней,И глаза я поднять не посмелаПеред страшной судьбою  своей.Осквернили пречистое слово,Растоптали священный глагол,Чтоб с сиделками тридцать седьмогоМыла я окровавленный пол.Разлучили с единственным сыном,В казематах пытали друзей,Окружили невидимым тыномКрепко слаженной слежки своей.Наградили меня немотою,На весь мир окаянно кляня,Обкормили меня клеветою,Опоили отравой меняИ, до самого края доведши,Почему-то  оставили  там.Любо мне, городской сумасшедшей,По предсмертным бродить площадям.

<1959>

№ 111 к с. 183

О. Мандельштаму

Я над ними склонюсь, как над чашей,В них заветных заметок не счесть —Окровавленной юности нашейЭто черная нежная весть.

Тем же воздухом, так же над безднойЯ дышала когда-то в ночи,В той ночи и пустой и железной,Где напрасно зови и кричи.

О, как пряно дыханье гвоздики,Мне когда-то приснившейся там, —Это кружатся Эвридики,Бык Европу везет по волнам.

Это наши проносятся тениНад Невой, над Невой, над Невой,Это плещет Нева о ступени,Это пропуск в бессмертие твой.

Это ключики от квартиры,О которой теперь ни гу-гу…Это голос таинственной лиры,На загробном гостящей лугу.

1957