Герман Раушнинг - Говорит Гитлер. Зверь из бездны

В Германии у Гитлера были честные, откровенные оппоненты. Они очень быстро выбыли из партии. Выступать против него в открытую было бессмысленным самопожертвованием. Против Гитлера возможно было бороться лишь "подкопом". Приемы, используемые Гитлером, вынуждают оппонентов действовать скрытно и исподтишка. У Гитлера есть противники, которые выдают себя за особенно истовых последователей гитлеровского учения. Среди них — два национал-социалиста, особо приближенных к Гитлеру. Подобно многим лучшим членам партии, они видят, что Гитлер погубит будущее Германии, и убеждены в этом гораздо сильнее, чем самые радикальные буржуазные оппозиционеры. Существовали изощренные планы, как довести Гитлера до того, чтобы он непоправимо скомпрометировал себя. Но все эти попытки заставить Гитлера споткнуться были неудачны по двум причинам. Во-первых, даже самые рискованные предприятия Гитлера удавались и приносили ему успех. Во-вторых, если бы даже Гитлер попал в трудное положение, то прежде всего это обозначало бы трудности для самой Германии. Настроение буржуазной оппозиции все время колебалось. Многие вспоминали Гете, который защищая Наполеона от нападок немецких "освободителей", сказал: "Этот человек слишком велик для вас". Остается только одно: заставить Гитлера лично ответить за все, к чему неизбежно придет Германия: за войну, поражение и разруху. Гитлер будет стараться перенести эту ответственность на других. Он постарается возложить ее на всю партию. Он захочет разделить ее со всеми своими советниками. Прежде всего он пожелает, чтобы командование отвечало за неудачи на фронтах. Но ни один из руководителей вермахта, за исключением разве что нескольких "вечных кадетов",так и не научившихся правильно рассуждать, не поддержит фюрера. Все они ответят: "Извините, господин Гитлер, но это уже ваше дело. Вы завели нас в дебри, теперь выведите нас отсюда".

Но действительно ли падение Гитлера неизбежно приведет к крушению Германии, и следует ли из этого, что дело Гитлера — дело всех немцев? Так считает Ялмар Шахт; партия смотрит на эти вещи проще.

"Старая гвардия" имела собственное мнение о Гитлере.

"A-Ги" (так они называли фюрера) всегда был немного смешон. Когда его голос срывался в фальцет, когда он, чуть не плача, умолял о чем-нибудь старых бандитов из СА, многие насмехались над ним и презрительно называли его "паяцем". Но и среди тех кто безоговорочно верил в Гитлера, не все были согласны с его политикой. Один известный политический деятель из провинции, соседней с Данцигом, однажды сказал мне, что фюрер, как Христос, должен пожертвовать своей жизнью ради партии. И только после этого весь мир поймет его истинное значение. Скоро наступит время, когда ему придется исчезнуть, уединиться. И никто не должен знать где он находится. Вокруг него должна возникнуть тайна, он должен превратиться в легенду. Массы будут шептаться о грядущих великих событиях. Наконец напряжение станет невыносимым — и вот тут-то Гитлер и появится снова, во всем своем величии. Ему уже не нужно будет заниматься политикой. Он будет выше этого. Он будет великим законодателем, пророком, который принесет новые скрижали со священной горы. Но после этого последнего явления народу он должен будет исчезнуть навсегда. Так, чтобы никто не нашел его останков. Для верующих масс он должен остаться в тайне.

Таковы были фантазии этого деятеля. И он не был одинок. Другие говорили о том же, только проще. Но их мнение было аналогичным: когда-нибудь Гитлер должен уйти. Он должен пожертвовать собой. Он должен погибнуть мученической смертью — такова величайшая услуга, которую он обязан оказать партии. Определенные руководящие круги использовали эти настроения и даже, в известной степени, разжигали их. Верный Рудольф Гесс еще давным-давно говорил о том, что не следует подгонять новое государство под экстраординарные масштабы личности фюрера, иначе все зашатается, едва он уйдет, как было с империями Фридриха и Бисмарка. "Германия снова на коне, и новые, независимые личности, которые будут править этим конем, не смогут иметь успеха при диктатуре. И поэтому он непременно совершит свое последнее величайшее деяние: вместо того, чтобы выпить до дна чашу своей власти, он отставит ее и, подобно верному Эккарту, отойдет в сторону".

Весьма подозрительное пророчество, недавно повторившееся вновь. Но кто может поручиться, что Гитлер захочет подражать верному Эккарту? Гитлер понимает, что он не диктатор. Но гауляйтеры и рейхсляйтеры считают, что, если уж в Тевтонском рыцарском ордене был Генеральный Конвент, способный сместить собственного гроссмейстера, то и сам Бог велел позаботиться о новом гроссмейстере для нового Ордена. В свое время Тевтонский Орден сместил одного из своих величайших гроссмейстеров, пожелавшего в тяжелую пору перемен затеять войну с Польшей. Это было много веков назад, но подобная ситуация может повториться. Подобно Генриху фон Плауэну, который был готов отказаться от ордена, чтобы с помощью бюргеров и дворян создать в Пруссии новый порядок, гроссмейстер Гитлер тоже уже почти готов отказаться от партии, чтобы вывести Германию из опасной ситуации. Многие пытались решить все проблемы с помощью лозунга: "За Гитлера, но без партии!" Однако дальнейшее существование партии важнее, чем жизнь фюрера.

Таковы были идеи, распространенные, по меньшей мере, среди высшего руководства. "Адольфа нужно заменить", — шептались СА и СС. И действительно, могла возникнуть такая ситуация, когда Гитлер сделался бы невыносим для Германии. Когда фюрер великого Рейха оказался бы слабовольным человеком, апатичным и неспособным принимать решения. А ведь такое уже случалось, и не раз. Гауляйтеры и рейхсляйтеры с озабоченностью наблюдают его экзальтацию, граничащую с безумием. Когда он переступит предел допустимого? Не помешает ли он сохранить в Германии прочный порядок? Все эти сомнения приводили к простому выводу: "Гитлер может уйти, но партия должна выжить".

Гитлер давно чувствует, что назревает вокруг него. Вокруг него сгущается тень смерти.

Уйдет ли он по своей воле, чтобы затем вернуться и стать еще более великим, чем прежде? Не окажется ли вскоре, что весь этот порядок не может существовать без него. Будет ли возвращение величайшим триумфом его жизни? Или он погибнет, настигнутый пулями тех, кому он больше всего доверял — в момент, когда ему одному известен спасительный выход из сложнейших испытаний, предстоящих Германии?

Еще старик Гугенберг сказал Гитлеру в глаза: "Вы погибнете от пуль своих же людей". В действие вступают силы, для которых мертвый Гитлер полезнее, чем живой. Они считают, что живой Гитлер опасен, а мертвый будет силой, способной сплотить разваливающуюся партию перед лицом неизбежного кризиса. Вечная немецкая сентиментальность, туманный мистицизм и тупая верность идеалам помогут партии.