Михаил Шишков - Нас звали «смертниками». Исповедь торпедоносца
Наконец к вечеру 16 января погода устала испытывать наше терпение. Подул свежий ветер, и туман, скрывавший своей пеленой прекрасное звездное небо, довольно быстро рассеялся. Словно предчувствуя это, командир еще несколько часов назад отдал приказ готовиться к выполнению боевого задания.
В этот раз нам предстояло всеми силами полка в течение темного времени суток наносить постоянные удары по городу Ропше – опорному пункту немецкой обороны. Непрерывность воздействия на цель можно было обеспечить лишь одним способом – атаковать ее одиночными самолетами, идущими друг за другом с интервалом в пять минут. Очень четкая и слаженная работа требуется от техников и вооруженцев. Да и организация полетов тоже должна быть на высоте. Малейшая несогласованность – и все летит под откос.
Первым взлетает опытнейший Павел Колесник. Его самолет загружен светящими авиабомбами – САБами. Задача перед Павлом стоит самая ответственная – найти цель и точно сбросить над ней свой груз. САБы, медленно опускающиеся на парашютах, прекрасно освещают местность, обеспечивая прицеливание идущим сзади экипажам. В руках Павла ни много ни мало весь успех задуманной операции. Именно поэтому Борзов и выбрал Колесника. Знал – он никогда не подведет.
Сижу в кабине и под аккомпанемент ревущих моторов ожидаю своей очереди на взлет.
– Командир! Осталась одна минута! – напоминает Иван Бабанов.
– Понял. – Я, конечно, и сам с предельным вниманием сопровождал глазами минутную стрелку своих часов, но, как говорится, одна голова хорошо, а две – еще лучше…
Дойти до Кронштадта не составило особого труда. Этот участок маршрута мы уже освоили в совершенстве. Вижу тонкий луч прожектора, показывающий нам точное направление на цель. Остальное – дело техники. Держи заданный курс и следи за временем.
А вот и цель. О ее близости безошибочно свидетельствуют уже знакомые нам разрывы зенитных снарядов. И хотя мы идем достаточно высоко, около трех с половиной тысяч метров над землей, они вспыхивают достаточно близко, заставляя не на шутку опасаться за свою жизнь. Но маневрировать уже нельзя – самолет замер на боевом курсе. Словно щупальца гигантского осьминога, шарят по небу лучи зенитных прожекторов, стремящиеся сжать мою машину в своих смертельных объятиях. Только бы не попасться… Только бы не попасться…
Честно сказать, та ночь не потребовала от нас высшего мастерства прицеливания. Дело в том, что земля, освещенная лунным светом, просматривалась практически идеально. Да и к моменту нашего появления по цели уже успешно отработали наши более опытные товарищи, шедшие впереди. Пожары, полыхавшие внизу, стали для нас прекрасными ориентирами. Кинул по ним две «пятисотки» и тут же привычным правым разворотом со снижением положил машину на обратный курс…
Возвращаюсь на свой аэродром точно по графику, часа через полтора после взлета. Пока вооруженцы подвешивают к моему самолету новые «пятисотки», экипаж может перевести дух. Садимся на скамейку рядом с КП, закуриваем…
Второй и третий вылеты практически не отличались от первого. Та же цель, тот же маршрут, те же зенитки и прожектора. Один за другим, четко в определенное время появляются над Ропшей наши самолеты, сбрасывая на врага свой смертельный груз. Кажется, там, на земле, живого места остаться не должно… Но враг все равно огрызается…
Четвертый заход на цель как-то сразу не сложился. Первые же разрывы вспыхнули в пугающей близости от моего самолета, находившегося как раз на боевом курсе. Огненные свечи, извиваясь, заплясали вокруг. Одна из них пронеслась почти перед самым носом, и я рефлекторно сунул вперед правую ногу, уводя боевую машину в сторону от опасности.
– Держи курс! – резко крикнул штурман.
Но вернуться назад мне уже не довелось – почти в то же самое мгновение машина вздрогнула от неожиданного сильного удара, левое крыло тут же заметно «потяжелело», потянув самолет в разворот. «Левого мотора нет!» – почувствовал я и тут же, отключив подачу к нему топлива, перевел винт во флюгерное положение. Практически одновременно Иван избавился от бомб. Конечно, никакой речи о точном попадании в цель уже не шло – надо было спасаться самим.
А враг никак не хотел отпускать наш самолет, и зенитные снаряды продолжали рваться неподалеку. Но все-таки мне удалось выскочить из опасной зоны и встать на обратный курс. Заметно поубавившая резвости машина идет довольно неплохо, не заставляя меня прикладывать особые усилия к штурвалу. Но перспектива лететь на одном моторе над морем, да еще и ночью, весьма угнетает. «Может быть, воспользоваться гостеприимством штурмовиков?» – Эта мысль с каждым мгновением начинает нравиться мне все больше и больше.
– Штурман, летим в сторону Петергофа, будем садиться там.
– Хорошо, командир, – спокойно ответил Иван. Интересно, что, в отличие от полетов над морем, где любая кажущаяся неисправность вызывает серьезные опасения, здесь, над сушей, даже с одним замершим двигателем я не особо волновался. Ни на мгновение не покидала меня уверенность в том, что для меня и моего экипажа все закончится хорошо. Так, собственно, оно и произошло.
Найти место расположения «горбатых» (так из-за характерной формы кабины называли на фронте штурмовики «Ил-2») оказалось совсем несложно. Не зря мы часами корпели не только над морскими картами, но и над сухопутными, внимательно изучая расположение и особенности каждого полевого аэродрома.
Сразу же запросили посадку, дав соответствующий сигнал осветительной ракетой. Ждать пришлось недолго, и немного погодя полоса загорелась огнями. Значит, нас готовы принять. При заходе на незнакомый аэродром всегда немного мандражируешь, особенно если с самолетом не все в порядке. Тем не менее машина коснулась земли именно там, где и требовалось. А вот вписаться в прокрустово ложе короткой полосы, не предназначенной для наших тяжелых самолетов, оказалось не так-то просто. Здесь весомым подспорьем оказалось наличие на «Бостоне» переднего опорного колеса, предохранявшего самолет от капотирования при активном использовании тормозов.
Повреждения, как я и предполагал, оказались довольно серьезными – прямое попадание снаряда полностью разбило два цилиндра левого двигателя. Кроме того, осколки изрядно посекли мотогондолу и часть центроплана, примыкающую к ней.
Местные командиры приняли нас радушно, обеспечив нам связь со своим полком и обустроив нас в землянке со всеми возможными фронтовыми удобствами. Правда, многого изрядно уставшему экипажу и не требовалось – доложить командиру о ситуации, в которой оказались, и тут же завалиться спать. Ничего другого совершенно не хотелось. На второй день нашего пребывания «в гостях» прилетел «Ли-2», доставивший новый мотор и техников. Работали они быстро, и уже следующим утром мы вернулись на свой аэродром…
