Александр Колпакиди - Дело Ханссена. «Кроты» в США

— Главная цель?

— Именно. И я решил лично поговорить с ним, составить собственное впечатление об этом человеке, чтобы решить, будем ли мы работать с ним в будущем. Должен сказать, что я люблю рисковать, разумеется рисковать разумно. И уверен, без риска не может быть действительно результативной разведки.

Поэтому я плюнул на все правила и инструкции и в течение двух часов беседовал с Уокером один на один. Конечно, на первой встрече я не мог полностью убедиться, что он не двойной агент, не подослан контрразведкой, но интуиция подсказывала мне, что Уокер не «двойник». Интуиция — это, конечно, не случайная догадка, она требует накопления достаточных знаний и практического опыта, в данном случае разведывательной работы. К тому времени я уже проработал в разведке 16 лет.

Сотруднику разведки, чтобы не остаться в дураках, нужно, прежде всего, хорошо знать разведываемую страну, знать, что там секретно, а что нет. Следует задать себе такой вопрос: нанесет ли предлагаемая информация вред стране, которую представляет человек, передающий ее? Я не знал тогда и сейчас все еще не знаю ни одного примера, когда какая-нибудь контрразведка использовала в качестве двойного агента человека, имеющего доступ к шифровальному делу. Шифры и шифровальная техника слишком важны и слишком секретны, чтобы кто-нибудь стал рисковать ими, даже если используются ложные шифры.

— Когда Джон Уокер первый раз пришел в советское посольство? Он утверждает, что не помнит, и ФБР не имеет точных сведений. Дата его посещения может иметь важное значение.

— Я удивлен, что он позабыл. Я не вел дневника, но эту дату никогда не забуду, хотя бы потому, что последовало за этим. Это было в октябре 1967 года.

— Так это было значительно раньше, чем сообщалось? И означает, что Уокер шпионил на КГБ с конца 1967 года до середины 1985-го, то есть 17 лет. Должно быть, рекордный срок. Это также означает, что он стал шпионом за три месяца до того, как американский военный корабль «Пуэбло» был захвачен у берегов Северной Кореи в январе 1968 года. Мы знаем, что северокорейцы захватили шифровальную машину KW-7, которая находилась на этом корабле. В то время KW-7 широко применялась в рамках всей военной системы США: ВМС, армия, ВВС, морская пехота и даже ЦРУ использовали ее для передачи сообщений. Если Уокер передал вам шифры, а северокорейцы — шифровальную машину, то вы получили все, что нужно для расшифровки наших военных секретов. Они передали вам KW-7?

— Я не пытаюсь предстать человеком, который знает все, что происходит в разведке, как это делают в своих книгах некоторые бывшие офицеры. В разведке и контрразведке только человек, который возглавляет эти службы, знает все. Я говорю об этом потому, что все вопросы, связанные с шифрами и шифровальными машинами, находились в ведении другого управления КГБ, вроде вашего Агентства национальной безопасности, которое работает совершенно отдельно от ЦРУ. Но я могу сказать вам одно: передали ли нам северокорейцы KW -7 или нет, в действительности не имеет значения. Потому что в своей книге о Джоне Уокере вы пишете, что он и его друг Джерри Уитуорт передали КГБ технические документы, которые нужны для воссоздания KW-7 и других шифровальных машин. Уокер признал на допросах в ФБР, что он сделал это. Вы понимаете, что это значит? Более 17 лет Уокер обеспечивал возможность читать ваши наиболее важные военные секреты. В истории шпионажа последнего времени, пожалуй, не было провала в области безопасности связи такого масштаба и такой продолжительности во времени.

На Западе узнали о Джоне Уокере после суда над ним. В США снят фильм о его истории, были опубликованы четыре книги, сотни статей в газетах и журналах.

Возможно, период с 60-х до середины 80-х годов и был периодом застоя. Но, как показывает дело Уокера (и многие другие дела), это не относилось к советской разведке. Мы регулярно обеспечивали советское руководство первоклассной информацией. Насколько эффективно она использовалась? Не мне судить. Все, что профессиональный разведчик может сделать, это предоставить информацию политическому руководителю. Кстати, эффективное использование развединформации — не только наша проблема, я уверен, это проблема и для Америки. Мы можем дать нашим руководителям только то, что добываем, но не можем заставить их действовать.

— Итак, Джон Уокер был самым важным шпионом КГБ — вы это хотите сказать?

— Был ли он самым важным? Вопрос поставлен некорректно. Каждый серьезный источник имеет свою специализацию, и выбирать из всех только одного было бы неправильно. Что касается военно-стратегической информации, особенно информации о главном компоненте атомной триады США — подводных лодках с ядерными ракетами, то да, пожалуй, его можно назвать самым важным. Во время «холодной войны» американцы считались нашими главными противниками, и в то время, когда нервы правителей обеих сверхдержав были напряжены до предела, мы действительно зависели от информации, которую Уокер передавал нам. Процитирую один из документов — меморандум, который представил в суд бывший руководитель военно-морской разведки США адмирал Студеман:

«Уокер создал мощные предпосылки к победе в войне для советской стороны». Вы, американцы, любите называть его «шпионом века». Возможно, вы правы.

— Почему вы не использовали эту информацию и не напали на Соединенные Штаты?

— Глупый вопрос. Почему вы полагаете, что эта информация важна только в том случае, если бы мы собирались напасть? В определенном плане Джон Уокер помог обеим странам избежать ядерной катастрофы. Каким образом, спросите вы? Потому что дал нам возможность понять ваши истинные намерения. Вы не могли блефовать, коль скоро мы читали ваши телеграммы. И это помогало нам определять, когда вы хотели воевать, а когда просто «надували щеки», то есть делали вид, будто намерены воевать. Этот аспект шпионажа часто недооценивают. Иногда бывает хорошо, когда обе стороны знают, что в действительности делает противник.

— Как вы смогли сохранять сеть Уокера в тайне в течение столь долгого времени?

— Не вижу в этом ничего необычного, особенно потому, что вы нам помогали.

— Что вы имеете в виду — то, что ВМС очень халатно относились к обеспечению безопасности?

— Не только ВМС. ФБР тоже. Напротив нашего посольства в Вашингтоне, на другой стороне улицы, сидели агенты ФБР и фотографировали каждого, кто входил в здание, но они не засекли Уокера. А теперь серьезно — как это стало возможно? Прежде всего потому, что вся работа с нашей стороны была проделана должным образом. Я сказал бы — на высшем уровне. Московский центр и связники Уокера сделали все, чтобы он был неуязвим.