Анатолий Корольченко - Выбитый генералитет
«Государственный Комитет Обороны устанавливает, что части Красной Армии в боях с германскими захватчиками в большинстве случаев высоко держат великое знамя Советской власти и ведут себя удовлетворительно, а иногда прямо геройски, отстаивая родную землю от фашистских грабителей.
Однако наряду с этим Государственный Комитет Обороны должен признать, что отдельные командиры и рядовые бойцы проявляют неустойчивость, паникерство, позорную трусость, бросают оружие и, забывая свой долг перед Родиной, грубо нарушают присягу, превращаются в стадо баранов, в панике бегущих перед обнаглевшим противником.
Воздавая честь и славу отважным бойцам и командирам, Государственный Комитет Обороны считает вместе с тем необходимым, чтобы были приняты строжайшие меры против трусов, паникеров, дезертиров.
Паникер, трус, дезертир хуже врага, ибо он не только подрывает наше дело, но и порочит честь Красной Армии. Поэтому расправа с паникерами, трусами и дезертирами и восстановление воинской дисциплины является нашим священным долгом, если мы хотим сохранить незапятнанным великое звание воина Красной Армии.
Исходя из этого, Государственный Комитет Обороны, по представлению главнокомандующих и командующих фронтами и армиями, арестовал и предал суду военного трибунала за позорящую звание командира трусость, бездействие власти, отсутствие распорядительности, развал управления войсками, сдачу оружия противнику без боя и самовольное оставление боевых позиций:
1) бывшего командующего Западным фронтом генерала армии Павлова;
2) бывшего начальника штаба Западного фронта генерал-майора Климовских;
3) бывшего начальника связи Западного фронта генерал-майора Григорьева;
4) бывшего командующего 4-й армией Западного фронта генерал-майора Коробкова;
5) бывшего командира 41-го стрелкового корпуса Северо-Западного фронта генерал-майора Кособуцкого;
6) бывшего командира 60-й горно-стрелковой дивизии Южного фронта генерал-майора Салихова;
7) бывшего заместителя командира 60-й горнострелковой дивизии Южного фронта полкового комиссара Курочкина;
8) бывшего командира 30-й горно-стрелковой дивизии Южного фронта генерал-майора Галактионова;
9) бывшего заместителя командира 30-й горнострелковой дивизии Южного фронта полкового комиссара Елисеева…»
Генерала армии Павлова расстреляли 22 июля 1941 года во внутренней тюрьме НКВД в Москве, на Лубянке. Та же участь постигла и всех, упомянутых в постановлении.
В. Я. Качалов
1890–1941
Имя генерала Качалова в августе 1941 года оказалось заклейменным. В приказе Сталин назвал его предателем, и черное пятно оставалось долго несмываемым.
Теперь, когда я слышу его имя, память уносит в прошлое, и возникает непреодолимое желание рассказать о трудной судьбе этого военачальника.
Закончив рассказ по теме, политрук Вязников отложил тетрадь с конспектом:
— А теперь поговорим о положении на фронте.
Мы затихли, насторожились. Знали, что политрук скажет больше тех скупых сводок Совинформбюро, которые печатались в газетах, доставлявшихся сюда, в Монголию, чуть ли не с недельным опозданием.
Наш полевой класс представлял собой три ряда дугообразных ровиков, расположенных против места руководителя: ямки с возвышением из дернины, на котором политрук раскладывал тетрадь и карандаши. Мы же сидели против него, опустив ноги в ровик.
Было не совсем удобно сидеть так в течение двух часов, да еще под солнцем, но приходилось терпеть.
На этом голом, без единого деревца и кустика косогоре, где располагался дивизионный лагерь, не было ни одного сооружения под крышей. Только палатки. Их сотни, выстроенные в ряды и уходящие вдаль.
Впрочем, один деревянный навес имелся, на полевой кухне, но в июне разбушевавшийся ветер снес его начисто. Поэтому и проводились занятия в полевых классах.
Признаться, было бы лучше без классов, но тогда, наверняка, многие бы попытались вначале устроиться поудобнее, прилегли, а потом невзначай и задремали. Ведь умудрялись же спать даже в походе! Ноги, как заведенные, идут, а голова отключена: идешь и спишь, пока не наступишь на пятку идущему впереди.
— Как вам известно, сейчас основные события развернулись на Западном фронте, под Смоленском, — перешел к объяснению политрук. — Город расположен на главной магистрали, ведущей к Москве, и этим объясняется его исключительное значение. Он как бы является щитом столицы. В Отечественную войну двенадцатого года там тоже происходило жестокое сражение русского воинства с наполеоновскими захватчиками.
Неприметный с виду, в полинявшей гимнастерке, стянутой ремнями полевого снаряжения, политрук пользовался в роте большим авторитетом. Не было случая, чтобы он не дал ответа к самым заковыристым вопросам. А уж любители их в нашей роте имелись. Все со средним образованием, некоторые сами в прошлом преподавали. Занимались мы по особой программе, по освоении которой становились командирами взводов, с «кубарем» младшего лейтенанта на петлицах.
— Войска Западного фронта, — продолжал политрук, — нанесли мощные контрудары по гитлеровской группировке, однако сдержать врага не удалось, он продолжает вклиниваться в нашу оборону.
Мы находились за тысячи километров от фронта, но, казалось, были вблизи от него. Многие призывались в Ростове, накатывающаяся к столице и Ростову угроза волновала. Рядом со мной сидел с застывшим взглядом честнейший и добрейшей души Борис Федев. Застыла былинка в зубах Анатолия Хуринова. Подперев щеку, уставился в объяснявшего Иван Мельниченко. Был еще в числе ростовчан Михаил Проскуренко, Леонид Французов.
Когда политрук кончил, посыпались вопросы. Кто-то спросил о полковнике Федюнинском, убывшем в прошлом году в Москву. До того он командовал нашей 82-й мотострелковой дивизией. О нем старослужащие солдаты, участники халхингольских боев, вспоминали часто, поражаясь его смелости, рассудочности, но еще больше взлету по службе. В мае прошлого года он был всего лишь капитаном, а ныне полковник, Герой.
— Он уже генерал, — удивил нас политрук. — Наверное, теперь на фронте.
Потом спросили о полковнике Мишулине, тоже участнике Халхин-Гола. Его бронебригада до выхода в лагеря соседствовала с нами в небольшом городке Баин-Тумэн. И здесь, в лагере, быстроходные колесные танки проносились по нашей тыловой линейке, поднимая бурые облака пыли.
— Полковник Мишулин на Западном фронте, командует танковой дивизией, — последовал ответ.
— А где генерал Качалов? — спросил я.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});