Андрей Калиниченко - В небе Балтики

- Поздравляю! Тебе присвоено звание Героя Советского Союза! Сегодня пришла телеграмма от Военного совета флота.

Все, кто находился рядом, бросились обнимать моего штурмана. А он растерялся и не знал, что отвечать. Подошел Усенко.

- Желаю тебе новых боевых успехов, - торжественно произнес он, поздравляя Губанова. - Будь и в дальнейшем таким же смелым и упорным.

- Спасибо, товарищ гвардии майор, - сдержанно ответил штурман.

Наблюдая за ним со стороны, можно было подумать, что Губанов слишком спокойно относится к награждению. Но я-то его лучше других знал. В душе он, конечно, радовался, да еще как! Только чувств своих не выказывал. Такой уж был у него характер.

Почти сто раз летал Михаил Губанов на боевые задания. Он участвовал в уничтожении нарвского моста, через который проходила железная дорога, питавшая вражеские войска под Ленинградом, разрушал опорные пункты неприятельской обороны у Ивановских порогов и Невской ГЭС, топил боевые корабли и транспорты. Где только не проносился Губанов на крыльях пикировщика. От Ленинграда до Таллина, Риги, Либавы, Кенигсберга, Данцига пролегли его боевые маршруты. Сотни врагов уничтожил он меткими бомбовыми ударами. За это Родина и удостоила его звания Героя Советского Союза.

Теперь, собираясь в очередной полет, Губанов, несмотря на свой богатый боевой опыт, как всегда, до мелочей обдумывал поставленную задачу, стараясь заранее предусмотреть возможные осложнения и трудности. Смотрел я на Михаила, и мне хотелось чем-нибудь порадовать его.

- Может быть, останешься? Ведь праздник у тебя сегодня! А я слетаю с другим штурманом, - предложил я.

- Что ты, командир, - возразил Губанов, - да разве я смогу усидеть на земле в такой день!

12 марта 1945 года нам предстояло действовать вместе с торпедоносцами, топмачтовиками и штурмовиками. Последовательными ударами мы должны были уничтожить вражеский конвой, состоявший из пяти транспортов и четырех кораблей охранения. В том районе, где его обнаружила воздушная разведка, погода стояла очень плохая. На высоте пятьсот метров висела десятибалльная облачность. Открытой оставалась лишь узкая полоса моря шириной не более пятидесяти километров. В этой полосе и находился конвой.

В назначенное время с разных аэродромов начали подниматься самолеты. Первыми конвой настигли штурмовики. Они нанесли удар по кораблям охранения и подавили их зенитный огонь. Это значительно облегчило действия топмачтовиков, которые вслед за штурмовиками атаковали конвой тремя группами. Два транспорта с военными грузами сразу пошли на дно, а остальные три получили серьезные повреждения. Спасая их, фашисты круто изменили курс, чтобы укрыться в зоне плохой видимости. Подходило время нашего вылета, а погода не улучшалась. К тому же мы не знали, где теперь находится конвой.

На доразведку цели вылетел экипаж гвардии лейтенанта А. Н. Чаленко. Прошел час, а донесений от него не поступало. Тогда командир дивизии приказал выслать другой экипаж - гвардии лейтенанта В. А. Шелушкова.

Тем временем в воздух были подняты три девятки пикировщиков с истребителями прикрытия. Группу вел гвардии майор К. С. Усенко. Свежие данные о конвое он рассчитывал получить на маршруте. Командир полка даже не мог предположить тогда, что передавать радиодонесения уже некому. Как позже выяснилось, оба наших разведчика оказались сбитыми в районе цели.

Авиация противника была уже не в состоянии действовать большими группами. Но ее отдельные самолеты частенько появлялись в воздухе и нападали на наших внезапно. Некоторые летчики не учитывали этого и жестоко расплачивались за беспечность. Так случилось и с воздушными разведчиками Чаленко и Шелушковым.

Мы вылетели на задание, не имея точных данных о месте нахождения кораблей противника. Прибыв в назначенную точку, конвоя там не увидели. Шедшая впереди нас группа торпедоносцев тоже его не обнаружила и возвратилась назад с боевыми торпедами. Но ведь две группы самолетов, действовавшие чуть раньше нашей, отыскали и атаковали конвой. Значит, он был там?!

Ситуация сложилась неприятная. Что делать? Сбросить бомбы в море и развернуться на обратный курс? Нет, коммунист Усенко так поступить не мог. Посоветовавшись со штурманом Давыдовым, он решил отыскать конвой. Маневрируя всей группой, мы внимательно просматривали один участок моря за другим. Настойчивость командира и штурмана полка увенчалась успехом - вражеские корабли были обнаружены в семидесяти километрах от берега. И погода в этом районе изменилась к лучшему. Редкие облака не могли помешать точному прицеливанию.

Взбешенные первыми ударами штурмовиков и топмачтовиков, гитлеровцы встретили нас яростным зенитным огнем. Сотни разрывов усеяли небо на нашем пути. Маневрируя по высоте и направлению, две наши девятки все-таки прорвались сквозь свинцовую завесу и с пикирования обрушили на корабли бомбовый залп. Еще два вражеских транспорта начали быстро погружаться в море.

Губанов включил фотоаппарат и встал за пулемет, чтобы в случае необходимости прикрыть заднюю полусферу. Ему были хорошо видны действия третьей девятки, возглавляемой гвардии старшим лейтенантом Цейном. Она несколько отстала на развороте и теперь только подходила к началу боевого курса. Вокруг самолетов рвались снаряды и мелькали огненные трассы.

- Кажется, все зенитки бьют только по ведущему, - волновался Губанов. Почему же Цейн не маневрирует?

Хотелось чем-нибудь помочь ему. Но как это сделать? Нужно напомнить ему о маневре. Иначе...

- Вижу огромный взрыв в строю "петляковых", - внезапно выпалил Губанов.

Поздно. Это случилось с самолетом ведущего. Еще до боевого курса Цейн наскочил на плотную завесу огня. От прямого попадания снаряда его самолет взорвался. Горящие обломки "петлякова", оставляя дымный след, упали в море. Летчик гвардии старший лейтенант А. Н. Цейн, штурман гвардии лейтенант А. П. Голиков и воздушный стрелок-радист гвардии сержант Н. А. Тюняев погибли. Я невольно вспомнил последний разбор, на котором гвардии майор Усенко упрекнул Цейна за недооценку противозенитного маневра. Как он оказался прав!

Оставшись без командира эскадрильи, ведомые неуверенно перешли в пикирование и сбросили бомбы. А внизу разыгралась новая трагедия. Два "фокке-вульфа" на большой скорости проскочили мимо наших истребителей прикрытия и напали на замыкающее звено "петляковых". Они сделали всего одну атаку, но не без успеха. Машина Н. М. Усачева сильно задымила и начала снижаться. А до берега оставалось еще километров пятьдесят.

- Я - "Клен-тридцать семь", - послышалось в эфире. - Левый мотор подбит, правый тоже дает перебои. Самолет идет со снижением. - Это докладывал воздушный стрелок-радист Усачева гвардии сержант Д. П. Кондратьев. Было видно, как летчик делал отчаянные попытки удержать подбитую машину в горизонтальном полете. Плохо управляемый "петляков" сначала ушел под строй группы, затем отстал и, потеряв высоту, сел на воду неподалеку от берега. Судьба экипажа гвардии младшего лейтенанта Н. М. Усачева (штурман гвардии младший лейтенант В. Ф. Скворцов, воздушный стрелок-радист гвардии сержант Д. П. Кондратьев) осталась неизвестной.