Е. Готтендорф - Герман Геринг

В распоряжении Геринга было три воздушных флота: 2-й, 3-й и 5-й (базировавшийся в Норвегии), имевшие в своем составе, в общей сложности, 702 одноместных одномоторных истребителя, 227 двухмоторных истребителей, 1000 обычных и 316 пикирующих бомбардировщиков. Внушительные силы: 929 истребителей и 1316 бомбардировщиков! Британские королевские ВВС имели только 250 бомбардировщиков и 736 истребителей (из которых 160 были двух- и трехместными машинами). Таким образом, силы англичан были заметно меньше, но на их стороне было «преимущество своего аэродрома», т. е. они могли дольше находиться в воздухе, не боясь перерасходовать горючее. Английские летчики, видевшие под крылом родную землю и свои дома, сражались с большим упорством и смелостью.

К тому же английским разведчикам удалось разгадать секретные коды немцев, применив для этого новое дешифровальное оборудование (установку «ультра»), так что с начала июля содержание всех радиопереговоров Геринга с командирами люфтваффе было известно английскому командованию. Командир группы дешифровки, капитан Фредерик Уинтерботтом, писал: «8 августа Геринг объявил готовность к операции «Орел», и сообщение об этом через несколько часов уже лежало на столе у премьер-министра, начальника генштаба и у командующего ВВС маршала Даудинга. Текст приказа Геринга был таким: «Рейхсмаршал Геринг — всем подразделениям флотов 2, 3 и 5. Объявляю операцию «Орел»: в течение нескольких дней необходимо очистить небо от британских ВВС. Хайль Гитлер!»

Операция «Орел» началась 12 августа 1940 г. 13 августа немцы выполнили 1485 самолето-вылетов (против 975 у англичан). Люфтваффе совершали налеты крупными соединениями в общем строю; английские истребители атаковали их мелкими группами и даже поодиночке, и эта тактика принесла им успех. Немецкие истребители не могли покидать общий строй, чтобы не оставить без прикрытия бомбардировщики, англичане же проникали в боевые порядки немцев и сбивали их самолеты, не давая бомбардировщикам прицельно сбрасывать свой груз. Дешифровщики, используя оборудование «ультра», держали английское командование в курсе всех распоряжений Геринга и его командиров.

Уже вскоре Геринг почувствовал, что сражение идет с огромным напряжением и чаша весов никак не склоняется в его пользу. Он обратился по радио к командующим флотов, требуя увеличить интенсивность ударов и разделаться, наконец, с английской авиацией. «Вышвырните их, с ними нужно покончить!» — исступленно требовал он. Он ощутил беспокойство: вся его репутация оказалась под угрозой! В глазах германских кадровых офицеров он всегда был выскочкой, выдвиженцем Гитлера, напялившим блестящий маршальский мундир, но не имевшим ни опыта командования крупными войсковыми соединениями, ни высшего военного образования. Германская армия всегда была армией профессионалов, глубоко знающих свое дело, и германские военные были щепетильны в вопросах профессиональной подготовки! Для пилотов Второй мировой войны Геринг не был ни боевым товарищем, ни авторитетным и знающим командующим, и когда накал битвы возрос, его приказы и гневные выговоры своим офицерам стали вызывать раздражение, наталкиваясь на глухое недоброжелательное молчание.

Англичанам хорошо помогла установка «ультра» и радарные станции на побережье, предупреждавшие их о появлении самолетов противника еще в то время, когда те строились в боевые порядки над проливом. Благодаря этому английское командование имело возможность маневрировать своими силами, направляя их на самые опасные участки, то есть выстраивать активную и целенаправленную оборону. Англичане располагали и еще одним важным новшеством: у них была разветвленная сеть наземных пунктов наведения, направлявших действия истребителей (Геринг отдавал приказы из своего дворца в Каринхалле). Всех этих подробностей рейхсмаршал не знал, либо просто не придавал им значения, полагаясь на массированный нажим своих превосходящих сил, тогда как его противник сражался изобретательно и с большим умом. Геринг не позаботился даже о том, чтобы полностью вывести из строя английские радары, дававшие англичанам ясную картину боя. Знаменитые «штуки», наводившие ужас на перепуганных беженцев в Польше и во Франции, стали для английских летчиков настоящим объектом охоты (из-за медлительности и неповоротливости), так что немцам вскоре пришлось отказаться от их применения в «Битве за Англию».

Постепенно зона бомбежек и воздушных боев сместилась на юг Англии; никто из противников не хотел уступать, и напряжение достигло предела: чувствовалось, что еще немного, — и наступит перелом в схватке, который принесет победу одной из сторон. Капитан Уинтерботтом рассказывал:

«30 и 31 августа удары люфтваффе достигли наивысшей силы; Геринг принял на себя оперативное командование всей авиацией и посылал свои распоряжения из Каринхалле, которые мы легко перехватывали. Королевские ВВС оказались в тяжелом положении: мы поняли, что если немцы смогут еще хотя бы в течение недели атаковать с такой же интенсивностью, то нам грозит катастрофа. Но постепенно мы поняли, что и положение противника не блестящее. Данные радиоперехвата подтверждали, что люфтваффе уже не успевают восполнять потери: их службы снабжения и ремонта просто не справлялись с объемом работ, который на них обрушился, поэтому в некоторых эскадрильях осталось чуть больше половины самолетов, из тех, что участвовали в боях в первые дни сражения. Люфтваффе столкнулись с достойным противником, и боевой дух немецких летчиков стал падать. И вот в этот момент наивысшего напряжения Геринг допустил решающую ошибку: 5 сентября он приказал фельдмаршалу Кессельрингу направить 300 бомбардировщиков не на штурмовку аэродромов, а на бомбардировку лондонских доков. Если бы он продолжал громить наши военные базы в Южной Англии еще в течение двух недель, то нашей истребительной авиации пришел бы конец.

Мы перехватили приказ Геринга (о бомбардировке Лондона) и сообщили о нем премьер-министру и командованию ВВС, и он вызвал у них оживленную дискуссию. Все гадали: что же все это значит? Неужели Геринг решил, что с королевской авиацией покончено и он может беспрепятственно громить столицу Англии? Или он хочет отомстить за налет наших бомбардировщиков на Берлин, состоявшийся прошлой ночью и показавший, что заверения рейхсмаршала о том, что «ни одна бомба не упадет на столицу Германии» — не более чем пустое хвастовство?

5 сентября был ясный солнечный день. Черчилль поднялся на крышу здания министерства авиации и наблюдал оттуда за разворачивавшимся боем. Солнце ярко освещало многочисленные вражеские бомбардировщики, волнами заходившие над Темзой на бомбежку доков. Наши истребители пересекли их курс и ворвались в их ряды, но они упорно шли к цели и нанесли свой удар! Послышались взрывы, и над доками поднялись облака черного и белого дыма. Это была первая бомбардировка Лондона, и мы почувствовали силу немецкого «блица»! Геринг хотел нас сокрушить, но мы ощутили облегчение: кажется, наша истребительная авиация уцелела!»