Алексей Федоров - Последняя зима

Хотя решающую фазу операции удалось провести молниеносно, все же через какие-нибудь десять - пятнадцать минут похищение снаряда обязательно обнаружат.

Подпольщики быстро свернули с дороги. Они не засыпали своих следов, не старались их запутать. Наоборот, Алексей Дмитриевич вскоре умышленно обронил окровавленный кинжал...

Есть у артиллеристов-разведчиков, проникающих во вражеское расположение, такой радиосигнал: "Огонь на меня!" Его разведчик посылает в эфир, когда ценой собственной жизни готов заплатить за разгром позиций противника. Вот и теперь Савельева и Ткаченко решили принять огонь на себя. Пусть это не шквал артиллерийского налета... Но по их следу непременно рванутся собаки-ищейки, бросятся эсэсовцы с автоматами на изготовку. Так и надо, так и задумано! Лишь бы направить эсэсовцев сюда, в эту сторону, отвлечь от связного!

Обстоятельства сложились благоприятно для подпольщиков. Часть дороги до города удалось проехать на случайно подвернувшейся попутной подводе, и это сбило преследователей. Утром банковская кассирша спокойно пересчитывала деньги за своим окошечком, а инженер-типограф налаживал печатные станки.

Савельева и Ткаченко еще не были уверены, миновала ли опасность. Неизвестно, что будет с ними дальше. Но не это их сейчас интересовало. Выбрался ли из города связной? Доставлен ли снаряд в партизанский лагерь? Вот это действительно важно!

Лишь через два дня, полных тревог и волнений, пришла радостная весть, что операция завершилась удачно. Паша была счастлива. Она понимала, что у Советского правительства имелись теперь не только документальные данные о подготовке Гитлером химической войны, не только свидетельства об уже начавшемся кое-где применении фашистами газов. Появилось и бесспорное вещественное доказательство.

Гитлеровцы поняли, какую огромную оплошность они допустили, не сумев предотвратить похищение химического снаряда. Начальник луцкого отделения гестапо Фишер тешил себя надеждой, что снаряд еще находится в городе. Все выездные пути были перекрыты эсэсовцами. По домам шли повальные обыски. Десятки находившихся на малейшем подозрении у гестапо или городской полиции жителей попали в тюрьму.

Арест миновал Алексея Ткаченко, но Пашу схватили и бросили в одну из общих камер замка Любарта. Очевидно, немцы ничего толком об участниках похищения не знали, действовали на ощупь. Можно предположить, что гестаповцы тогда просто не были уверены в полной благонадежности "фрейлейн Савельеф".

На допросах Паша держалась спокойно. Никаких конкретных обвинений девушке предъявить не могли, а собранные гестапо дополнительные сведения об арестованной характеризовали ее лишь с положительной стороны. Через три дня младшую кассиршу городского банка выпустили.

Возвращаясь домой, Паша не могла опомниться от пережитого за эти три дня кошмара. То, что она увидела в замке Любарта, не забудется никогда. Камера, переполненная изможденными женщинами и детьми... Крики и стоны истязуемых где-то совсем рядом... Ночью - автоматные очереди во дворе замка, возвещающие о новых расстрелах... Все это увидела, услышала, пережила отважная комсомолка. Теперь она еще отчетливей представляла, что ее может ждать, но сдаваться, отступать Паша не собиралась. Лодпольная патриотическая организация продолжала работу.

Вместе с тем сообщения, что похищенный снаряд не найден, а виновники происшествия до сих пор не установлены, вызвали в Берлине гнев у крупного фашистского начальства. Из главного штаба имперской безопасности примчалось в Луцк с полдюжины опытнейших ищеек.

Работать подпольщикам становилось все труднее. Но и теперь Паша была готова выполнять задания Крука, Прокопа, Медведя, зная, что через них идут в Луцк боевые приказы Родины.

* * *

Крук - это командир Маневичского партизанского отряда местный уроженец Николай Парамонович Конищук.

Прокоп - это командир партизанского отряда подполковник Николай Архипович Прокопюк.

Медведь - командир партизанского отряда полковник Дмитрий Николаевич Медведев.

Последнее время полковник Медведев был связан с луцким подпольем больше, чем другие партизанские командиры. Через Дмитрия Николаевича и его людей поддерживал связь с подпольщиками и наш обком, лишь частично дублируя ее через Конищука и рожищанскую группу Беги.

С Медведевым обкомовцы виделись часто. Одно время лагерь медведевцев даже находился рядом с лагерем нашего 1-го батальона.

Как-то, заехав к соседу, я познакомился у него с выдающимся советским разведчиком Николаем Ивановичем Кузнецовым, смело и умно действовавшим в стане врага под видом немецкого офицера Пауля Зиберта. Он и в самом деле был очень похож на немца. Голубоглазый, светловолосый, с несколько удлиненным лицом, совсем не славянского типа.

На своем боевом счету Кузнецов уже имел ряд блестяще проведенных операций. Это он похитил в Ровно, прямо с квартиры, фашистского генерала фон Ильгена, командующего особыми войсками на Украине. Это он уничтожил в Ровно крупного гитлеровского чиновника имперского советника финансов Геля, а в Луцке - ближайшего помощника шефа гестапо садиста и палача Готлиба.

Кузнецову удалось, под видом все того же Пауля Зиберта, побывать на приеме и у рейхскомиссара Украины кровавого Эриха Коха. Коммунист Николай Кузнецов был готов пожертвовать собственной жизнью, лишь бы уничтожить этого изверга, одного из самых доверенных лиц Гитлера. Однако охрана рейхскомиссара, находившаяся в кабинете и состоявшая из трех эсэсовских офицеров с овчаркой, оказалась расставленной таким образом, что Кузнецов не успел бы выхватить пистолет.

Последний раз я виделся с Медведевым в январе 1944 года, перед уходом его отряда из Волынской и Ровенской областей дальше на запад, ко Львову. Дмитрий Николаевич передал тогда в наш госпиталь своих раненых для отправки их затем на Большую землю.

С первых минут той последней встречи бросилось в глаза, что Медведев мрачен, неразговорчив. Я подумал, что его самочувствие вызвано какими-нибудь досадными пустяками, и попытался настроить Дмитрия Николаевича на другой лад. Вздохнув, он взял меня за локоть и отвел немного в сторону.

- Случилась беда, Алексей Федорович! - сказал он. - Вторично арестована Савельева и еще кто-то... О том, кто именно, данных пока не имею, связи разом оборвались, но что Савельеву взяли - это точно...

Мы помолчали.

- Нельзя ли что-нибудь сделать? - спросил я. - Концы связей все же у вас. Быть может, послать на выручку Кузнецова?

- Николай сейчас далеко и выполняет другое задание. Но дело не в этом! Нашли бы людей... Есть даже некоторый опыт. Из ровенской тюрьмы мы в свое время вырвали нашего разведчика Жоржа Струтинского. Однако надо учитывать фактор времени! Пашу держат особенно крепко, если взяли во второй раз. Подготовка займет недели... А Красная Армия приближается к Лупку, его освобождение - вопрос дней.