Мэри Нэфф - Личные мемуары Е. П. Блаватской

Е.П.Б. писала полковнику Олькотту 21 мая: «Наступил паралич. У меня был хирург Панкоуст и миссис Миченер. Он сказал, что уже слишком поздно, а она обещала выздоровление, если я буду выполнять все ее предписания. Я приняла ее условия… Я слишком устала, чтобы писать дальше». [23, апрель, 1923]

12 июня она писала генералу Липпиту: «Вы должны поблагодарить «Джона Кинга», если получите это письмо, так как м-р Б[етанелли] отправился на Запад. Я выпроводила его примерно 26 мая, когда мне стало так плохо, что доктора уже начали подумывать об ампутации моей ноги. В то время я была близка к тому, чтобы отправиться «вверх», pour de bon («сочтя это за лучшее»); и, так как я терпеть не могу вытянутых физиономий тех, кто только ноет и хнычет во время моей болезни, я заставила его уехать. Мне присущи многие кошачьи склонности, это и постоянная настороженность, и желание, если удастся, умереть в одиночестве. Поэтому я предложила ему быть готовым вернуться, если я напишу, что мне стало лучше или, если ему передадут, что я отошла домой, или «протянула ноги», как любезно говорил мне Джон Кинг. Ну, я пока еще вовсе и не умерла, у меня, как у кошки, девять жизней, и к тому же, сдается, Авраам еще не призвал меня в свои объятия; но я все еще в постели, очень слаба, раздражена и, вообще, целыми днями не в себе, поэтому я удалила от себя этого малого для его же блага и моего удобства.

Мою ногу собирались напрочь отрезать, но я им сказала: «Гангрена или опухоль, все равно не потерплю этого!» И твердо настояла на своем. Представьте меня на деревянной ноге; чтобы моя нога отправилась в духовный мир прежде меня, pour le coup! («какой удар!»). Потомки Джоржа Вашингтона получат прекрасную возможность сочинить некролог «в виде четверостишия», как обычно говорил известный поэт Артемус Уорд… Вот уж действительно! Итак, я собрала всю свою силу воли (воскресившую меня) и попросила отправить всех этих докторов и хирургов на поиски моей ноги в древние гробницы. После того, как они исчезли, подобно нечистым духам, или злым демонам, я призвала clairvoyante («проницательную») миссис Миченер и победесовала с ней. Короче, я уже приготовилась к смерти (пропади оно все пропадом), но твердо решила умереть с двумя ногами. Омертвение распространилось вокруг колена, однако двухдневные холодные примочки и белый щенок, который по ночам лежал на моей ноге, сразу все вылечили. Нервы и мышцы ослабли, ходить не могу, но опасность миновала. У меня были две или три болезни слишком неприятного свойства, чтобы называть их по-латыни, но я быстро справилась с ними. Немного силы воли, острый кризис (после которого наступило улучшение), здоровый порыв, противоборство с «курносой», и вот я победила. Б. — простофиля, он никогда бы не смог описать мои страдания так поэтично, как это я сделала сама. Не так ли, мой генерал?» [23, август, 1923]

18 июня м-р Бетанелли писал генералу Липпиту: «Никто из врачей не мог сказать, чем закончится болезнь мадам Блаватской, поэтому я откладывал до сегодняшнего вечера свой ответ вам. Все эти дни состояние мадам было без изменений; три-четыре раза в день силы покидали ее, она лежала как мертвая по два-три часа, без пульса, с остановившимся сердцем, холодная и бледная, как смерть. Джон Кинг говорил правду. Она была в таком глубоком трансе в понедельник утром и днем с трех до шести, и мы посчитали ее мертвой. Говорят, что ее дух путешествует в это время, я об этом ничего не знаю, но сколько раз я думал, что все кончено. Те, кто наблюдает за ней, рассказывают, как по ночам она встает и идет прямиком в комнату духов, при этом твердо ступая на больную ногу, тогда как днем она не может даже двигаться и тем более не может ходить… В пятницу утром ей стало лучше, и она в постели сразу начала писать для «Scientist» об Аксакове.[42] Она ждала письмо из Бостона, но ничего не получив, разволновалась и ей стало хуже. Сейчас, целый месяц она находится присмерти и, возможно умрет. Духи проделывают с ней разные фокусы. Врач говорит, что уже три раза она была мертва, у нее, действительно, очень сильное истощение».

К 30-му июня кризис миновал, и она писала генералу Липпиту: «Я поправляюсь очень медленно, но опухоль все равно осталась.

Несмотря на больную ногу, я должна ехать по делу, которое нельзя отложить. Мне предстоит побывать в Бостоне и его окрестностях в радиусе, примерно, 50 миль… Олькотт уехал в Бостон на несколько дней, его послали туда специально». [23, апрель, 1924]

Полковник Олькотт, продолжая свой рассказ об этом браке писал: «Супруг забыл данный им обет бескорыстия и к ее невыразимому негодованию стал слишком назойливым. Она опасно заболела… Как только ей стало лучше… она рассталась с ним навсегда. Когда, после многомесячной разлуки, он убедился в ее упорстве… то нашел адвоката и подал на развод по причине того, что его заставили уехать из дома. Ей присылали повестки в Нью-Йорк. М-р Джадж выступал в суде в качестве ее представителя, и 25 мая 1878 года развод был оформлен». [18, т.1, с.57]

В письмах Учителя Сераписа полковнику Олькотту, опубликованных К. Джинараджадасой, мы имеем возможность найти совсем другое объяснение брака Е.П.Б. с Бетанелли, которого м-р Джинараджадаса называл «деревенщиной…» и «человеком, сколотившим небольшое состояние на мелких спекуляциях». [13, т. II, с.21] Основным мотивом согласия Е.П.Б. на этот брак было желание способствовать делу Учителей в Америке. При отсуствии своих средств и поверив на слово заверениям молодого Бетанелли, что он всего себя отдаст работе на спиритуалистическом поприще, Е.П.Б. принесла себя в жертву Делу.

Учитель Серапис в свом послании, написанном несколько позднее 9 марта ссылается на письмо Учителя Туитита Бея Олькотту, помеченное этой датой: «Наш Брат должен был получить послания раньше. Не было ли это из-за острого любопытства, охватившего нашу Сестру? Она желала узнать его содержание, поэтому и произошла задержка… Мы прощаем ее, так как она страдает чрезвычайно… Наша Сестра только что отправила письмо своему Брату Генри, в котором он найдет чек на 500 долларов, подписанный ею… дар в «Spiritual Scientist» на случай ее смерти. Если это произойдет, будут прекращены все нежелательные слухи. Страж[43] пристально следит и не упустит своего, если мужество изменит нашей Сестре. Это одно из самых ее тяжелых испытаний… Эллорианин[44] (вечный и бессмертный) заключен в ее Сокровенном Естестве… Миссия нашего Брата не может быть завершена или полностью осуществлена во время его первого приезда в Бостон. Пусть он подготовится к прибытию нашей Сестры…, если она выдержит испытание. Только от ее доброй воли и от психической энергии, сконцентрированной в нашей Сестре, будет во многом зависеть ее безопасность в рискованном спуске в. .[45]