Лев Безыменский - Операция Миф, или Сколько раз хоронили Гитлера

Укрывшись за толстыми стенами бомбоубежища, он малодушно старался еще немного отдалить приговор судьбы, чтобы в момент, когда русские стояли у самого порога рейхсканцелярии, жалким и недостойным образом покончить с собой, предварительно распорядившись сжечь свой труп.

Борман попросил Гюнше позаботится о том, чтобы на верхней площадке лестницы, у запасного выхода, приготовили бензин для сожжения трупов.

- Мы, преданные фюреру люди, оставшиеся с ним до конца, окажем ему эту последнюю услугу, - лицемерно сказал Борман. Медленным шагом он вышел из приемной. Гюнше остался один. Он сразу же позвонил Монке и попросил его прийти в бомбоубежище Гитлера. Через несколько минут в приемную прибежали взволнованные и растерянные Раттенхубер, Баур и Беетц. Они только что, встретив Бормана, узнали о намерении Гитлера покончить жизнь самоубийством и забросали Гюнше вопросами. Не успел Гюнше ответить им, как отворилась дверь кабинета Гитлера и он вышел в приемную. Раттенхубер, Баур, Гюнше и Беетц подняли руки. Гитлер, не ответив на приветствие, усталым голосом попросил их подойти к нему поближе. Беетц остался несколько в стороне от других.

Гитлер повернулся к нему и сказал:

- Подойдите и вы. Вам тоже можно слушать.

Глаза Гитлера, когда-то сверкавшие огнем, потухли. Лицо его было землистого цвета. Под глазами - темные круги. Его левая рука дрожала так сильно, что казалось, будто дрожат голова и все его тело.

Беззвучным голосом он сказал:

- Я распорядился, чтобы меня после смерти сожгли. Проследите и вы за тем, чтобы мой приказ был точно выполнен. Я не хочу, чтобы мой труп отвезли в Москву и выставили в паноптикуме.

Гитлер с трудом поднял правую руку на прощание и отвернулся. Баур и Раттенхубер вскрикнули. Раттенхубер старался поймать руку Гитлера, но тот отступил назад и скрылся за дверью своего кабинета.

Совершенно механически, в большой спешке, Гюнше занялся исполнением приказа, данного Гитлером и Борманом относительно предстоящего сожжения трупов Гитлера и Евы Браун. Гюнше позвонил шоферу Гитлера Кемпке, который находился в бомбоубежище рядом с гаражом рейхсканцелярии на Герман-Герингштрассе, и передал ему приказ немедленно доставить в "фюрербункер" 10 бидонов бензина и поставить их у запасного выхода в парк.

После того как бензин поставили у запасного выхода, Гюнше сообщил Кемпке о намерении Гитлера покончить с собой. Затем Гюнше приказал эсэсовцам личной охраны и службы безопасности, размещавшимся в небольшой комнате у запасного выхода, немедленно освободить помещение и переселиться в другое место. Часовым, стоявшим на лестничной площадке у бронированной двери запасного выхода, Гюнше приказал уйти с поста в бомбоубежище. У запасного выхода Гюнше оставил лишь одного часового унтерштурмфюрера СС Хофбека, приказав ему никого не пропускать. После этого Гюнше пошел в коридор бомбоубежища и остановился у самой двери приемной в ожидании, когда раздастся роковой выстрел. Часы показывали уже десять минут четвертого.

Через несколько минут из кабинета Гитлера в буфетную вышла Ева Браун: Она печально протянула Линге руку и сказала ему:

- Прощайте, Линге. Желаю вам выбраться из Берлина. Если вам случится когда-нибудь увидеть мою сестру Гретель, то, пожалуйста, не рассказывайте ей, какой смертью погиб ее муж.

Затем она пошла к фрау Геббельс, которая находилась в комнате своего мужа. Через несколько минут Ева Браун прошла из комнаты Геббельса в телефонную, где в это время находился Гюнше. Она сказала ему:

- Скажите, пожалуйста, фюреру, что фрау Геббельс просит его еще раз зайти к ней.

Гюнше направился к кабинету Гитлера. Так как Линге в этот момент там не оказалось, Гюнше сам постучал в дверь и вошел. Гитлер стоял у стола. От неожиданного появления Гюнше он вздрогнул.

- Что еще? - пробурчал он угрюмо. Гюнше добавил:

- Мой фюрер, ваша супруга поручила мне передать вам, что вас хотела бы увидеть фрау Геббельс. Она вместе с вашей супругой находится у себя в комнате.

Гитлер, подумав, пошел в комнату Геббельса. Было без двадцати минут четыре, когда Линге вошел в телефонную, где слуга Гитлера Крюгер стоял с часовым. Рядом, в общей комнате перед спальней Геббельса, стояли Гитлер и Геббельс, который, уговаривал Гитлера все-таки попытаться выбраться из Берлина.

Но Гитлер громко, истерическим голосом возразил ему:

- Нет, доктор! Вы знаете мое решение. Оно неизменно.

Гитлер вошел в комнату Геббельса, где находились жена Геббельса и Ева Браун, и простился с фрау Геббельс. Затем Гитлер вернулся к себе. Линге и Крюгер последовали за ним. У двери кабинета Линге попросил у Гитлера разрешения проститься с ним, Гитлер усталым и безразличным голосом ответил:

- Я отдаю приказ пойти на прорыв. Постарайтесь с небольшой группой прорваться на запад.

Линге спросил:

- Мой фюрер, а для кого нам теперь прорываться?

Гитлер повернулся к Линге, несколько секунд молча смотрел на него и напыщенно произнес:

- Для грядущего человечества!

Он вяло пожал руку Линге и Крюгеру, поднял правую руку в фашистском приветствии. Линге и Крюгер вытянулись по-военному и тоже высоко подняли руки, в последний раз приветствуя Гитлера. Затем они закрыли дверь кабинета Гитлера и вместе побежали в старое бомбоубежище,

- Только бы ничего больше не слышать и не видеть, - крикнул на бегу Линге Крюгеру.

... Ева Браун вышла из комнаты Геббельса две-три минуты спустя после Гитлера. Медленными шагами она пошла в кабинет Гитлера. Через несколько минут вышел из своей комнаты Геббельс и направился через приемную в комнату для совещаний, где тем временем собрались Борман, Кребс, Бургдорф, Науман, Раттенхубер и Аксман.

Линге, пробыв несколько минут в старом бомбоубежище, вернулся в бомбоубежище Гитлера. У раскрытой бронированной двери в приемную, стоял Гюнше с дежурным оберштурмфюрером СС Фриком. Оставалось несколько минут до четырех. Линге, проходя мимо Гюнше, сказал:

- Я думаю, что все уже кончено, - и быстро прошел в буфетную. Там Линге сразу почувствовал запах пороха, как это бывает после выстрела, и тут же снова вышел в приемную. Там неожиданно оказался Борман. Он стоял, опустив голову и опершись рукой о стол, около самой двери в комнату для совещаний. Линге доложил Борману, что в буфетной чувствуется запах пороха. Борман выпрямился и вместе с Линге поспешил к кабинету Гитлера. Линге открыл дверь и вошел вместе с Борманом в комнату. Им представилась следующая картина: на диване слева сидел Гитлер. Он был мертв. Рядом с ним - мертвая Ева Браун. На правом виске Гитлера зияла огнестрельная рана величиной с монету, на щеке - следы скатившейся двумя струйками крови. На ковре около дивана была лужица крови величиной с тарелку. На стене и на диване виднелись брызги крови. Правая рука Гитлера лежала на его колене ладонью вверх. Левая - висела вдоль тела. У правой ноги Гитлера лежал револьвер системы "Вальтер" калибра 7,65 мм, а у левой ноги - револьвер той же системы, калибра 6,35 мм. Гитлер был одет в свой серый военный китель, на котором были золотой партийный значок, железный крест 1-го класса и значок за ранение в первую мировую войну, который он носил все последние дни. На нем были белая рубашка с черным галстуком, черные брюки навыпуск, черные носки и черные кожаные полуботинки.