Герхард Кегель - В бурях нашего века. Записки разведчика-антифашиста

И я прочел: «Быстрее, чем это ожидалось, они (русские. – Авт.) переправились через Одер у Лебуса, Гартца и Франкфурта. Уже 16 февраля (1813 года. – Авт.) они заполонили дорогу, ведущую в Берлин, и совершенно неожиданно 20 февраля оказались у его ворот, встревожив городской гарнизон и ускорив отход французской армии за Эльбу… 16 февраля в Берлине стало известно, что русские перешли Одер и заняли Вритцен. 17 февраля отряды казаков были уже замечены на шоссе, ведущем в г.Фрайенвальде. Тогдашний губернатор Берлина, маршал герцог Кастильонский, выслал навстречу им несколько конных отрядов, после чего казаки отошли. Но в ночь с 19 на 20 они уже обходили Берлин справа и слева и подошли вплотную к городу, заняв высоты Шёнхаузена. Их командующий находился в Панкове, до которого от Берлина был час езды… 4 марта войска ушли из Берлина… Русские вошли в город, как только из него ушли французы. Передовые отряды русских возглавлял Чернышов. В 10 утра вслед за ним подошел князь Репнин во главе драгун, гусар и казаков. В 12 часов в город вступили пехота и артиллерия. Встречая их, народ ликовал (выделено мной. – Авт.). Часть вступивших в город отрядов сразу же бросилась преследовать отступавших французов. Произошел ряд ожесточенных стычек – у деревни Штеглиц и на дороге в Потсдам. Вечером зарево огромного пожара в Шпандау возвестило о его судьбе; его предместья пылали». Отступавшие французы подожгли крепость Шпандау.

«Ваша находка в букинистическом магазине весьма интересна, – сказал задумчиво Хильгер. – Но ведь тогда русские пришли в Германию как освободители…» Поскольку я и без того зашел слишком далеко со своим намеком, то на сей раз счел для себя благоразумным промолчать.

Как это могло произойти?

Освещению различных сторон событий последних дней и часов перед началом самой кровавой войны я уделил столько места потому, что это хорошо раскрывает суть некоторых чрезвычайно важных фактов:

1. Советский Союз буквально до самой последней минуты всеми средствами стремился не допустить развязывания этой войны.

2. Распространяемая вплоть до наших дней неонацистскими и другими реакционными фальсификаторами истории в ФРГ ложь, будто гитлеровской Германии пришлось начать против Советского Союза превентивную войну, поскольку она-де подвергалась угрозе с его стороны, лишена каких бы то ни было оснований. Советский Союз к моменту преступного нападения военной машины фашистской Германии не успел еще завершить все намеченные мероприятия по укреплению своей обороны. Сказывалось и то, что в результате нарушения законности в связи с культом личности Сталина ощущался недостаток в руководящих кадрах в Красной Армии, в партии и государственных органах. Силы и опыт, необходимые для изгнания агрессора и нанесения ему уничтожающего удара в его собственной стране, первое социалистическое государство мира обеспечило ценой неслыханных жертв, в результате самоотверженной борьбы и труда народов Советского Союза на фронтах Великой Отечественной войны и в тылу.

3. Если борьбу за сохранение мира постоянно не подкреплять высокой боевой готовностью миролюбивых сил, такое положение может побудить неисправимого империалистического агрессора к развязыванию войны. Это я считаю важнейшим уроком истории, который никогда нельзя забывать.

Необходимо помнить и о следующем: не следует абсолютизировать, казалось бы, столь само собой разумеющееся убедительное положение: «Там, где процветает торговля, молчат пушки». Кровавая история империализма свидетельствует о том, что торговля, бывает, может служить подготовке к стрельбе из пушек, если выбранный империализмом в качестве своей жертвы народ не пожелает подчиниться чужому господству и эксплуатации. Это подтверждает также предыстория второй мировой войны. Ведь никогда еще перед нападением гитлеровского империализма на Советский Союз объем германо-советской торговли не достигал такого объема, как в 1940–1941 годах. Торговля еще больше разожгла алчность фашистских агрессоров; они использовали ее, так сказать, для прикрытия своих пушек. Мы и сегодня не должны упускать из виду, что империалистические агрессоры, для которых нет ничего святого, могут использовать «процветающую торговлю» для маскировки своих приготовлений к агрессии.

Не следует абстрактно подходить и к положению о том, что «когда ведутся переговоры, то пушки молчат». История агрессивных войн германского империализма учит, что ответ на вопрос, служит диалог миру или воине, зависит от того, честно ли относится к этому диалогу каждая из сторон и с какой целью ведется диалог.

Остается еще один вопрос, который и сегодня волнует многих людей, в том числе и меня: как могло случиться, что Сталин, этот мудрый, высокообразованный и опытный руководитель социалистического государства, буквально до последней секунды часа «X» находился в трагическом заблуждении относительно вероятных сроков фашистского нападения, несмотря на ряд конкретных, обоснованных предупреждений и самых различных сведений?

То, что Великая Отечественная война завершилась победой народов Советского Союза и его Красной Армии не в последнюю очередь благодаря твердому руководству того же Сталина, – это историческая правда. На этот счет не может быть никаких сомнений, как, впрочем, и в отношении его ошибочной оценки срока нападения гитлеровской Германии, а также того, что он не придал значения многим серьезным предупреждениям и сведениям от друзей Советского Союза, переданным ими с риском для жизни компетентным органам Советского Союза. Разумеется, поскольку мы теперь хорошо знаем, как развивались события, отделить правду от слухов сегодня легче, чем в те дни.

Ключ к пониманию трагического заблуждения Сталина, этой крупной исторической личности, я вижу не только в культе личности, создававшем ему ореол непогрешимости. Сюда следует добавить и другое.

Сталин хорошо понимал, что нельзя недооценивать смертельного врага первого социалистического государства – германский империализм. Поэтому он полагал, что фашистская Германия, Гитлер и его опытные в военных делах генералы не пойдут на самоубийство и преднамеренное разрушение германского рейха и не развяжут против Советского Союза авантюристическую агрессивную войну, когда исход войны с Великобританией еще далеко не решен. В этом отношении рационально мысливший и действовавший Сталин заблуждался. Он не учел имевшийся уже тогда исторический опыт. Ведь, в конце концов, германский империализм уже в первой мировой войне доказал свою неспособность правильно оценивать реальное соотношение сил в мире и сдерживать путем проявления хотя бы минимума разума свою явно неистребимую наклонность к переоценке собственных сил. Впрочем, высокомерие и наглость многих представителей западногерманского империализма восьмидесятых годов свидетельствуют о том, что их мало чему научила и вторая мировая война.