Майкл Льюис - Moneyball. Как математика изменила самую популярную спортивную лигу в мире
Бац!
– Этот сукин сын силен, – говорит Рон. – Он задаст тому, кто запустит мяч не туда.
– Да, замах у него настоящий, мужской, – говорит Тэд. – И угрозу представляет настоящую.
– Вид у него безобидный, словно у кукольного петрушки на базаре, – говорит Рон. – Но может так треснуть!
Бац!
Непонятно, слушает ли Рон, что говорит он сам и его собеседник.
– Знаешь, что меня больше всего в Рэе поразило, когда он попал в команду? – говорит Боз. – То, как он бежит по линии к первой базе.
– Он единственный, кто умеет красть базы у нас в команде, – отвечает Рон. – Вы знаете, что такое уметь красть базы?
Я сделал вид, что не знаю.
Уметь красть базы – это когда все на долбаной площадке знают, что ты будешь красть базу, и ты при этом ее все равно крадешь.
Бац!
Рона взяли в профессиональный бейсбол «Канзас-Сити Роялз» в начале семидесятых, когда «Роялз» пытались найти звездных бегунов и превратить их в бейсбольных игроков. Команда «Роялз» в то время поклонялась умению быстро бегать как идолу, а Рон был спринтером. Рон рассказывал про стратегию игры, которая была в те времена, следующим образом: как только делалась первая подача в игре, он и его товарищи по команде срывались с места и пытались перебежать на следующую базу с каждой следующей подачей, пока не заканчивалась игра. «Были моменты, когда мы не пытались перебежать с базы на базу, – говорит Рон и пытается припомнить, какие это были случаи. – Да, – наконец вспоминает он. – Мы не пытались перебежать на базу, если в защите играл Нолан Райан. Потому что, когда Нолан Райан в защите, лучше базу не красть, иначе не поздоровится. Лучше жди себе на первой базе, пока отбивающий не отобьет мяч как положено».
Не задумываясь, куда может повернуть наш разговор, я спрашиваю Рона, сколько баз он украл в молодости.
– В один год я украл пятьдесят семь, – отвечает он.
Рэй Дурхейм поворачивается вполоборота и с удивлением кивает: «Ни хрена себе!»
Рон отвечает:
– Тэд украл девяносто.
Тэд слегка кивает в ответ.
Рэй бросает биту и с удивлением переспрашивает:
– Ты украл девяносто баз?
Тэд лишь кивает в ответ, словно в этом нет ничего особенного.
– Вот это да! – видно, что Рэй заинтересовался. Он теперь как американский турист, который ехал на поезде и вдруг рядом на сиденье обнаружил немца, который приходится ему далеким родственником. – Ну, тут все по-другому, да? – тут же замечает он.
Вопрос риторический. Рэй Дурхейм знает по собственному опыту, насколько в «Окленд Эйс» все по-другому. Двумя месяцами ранее, когда Билли Бин выцепил его практически за бесценок у «Чикаго Уайт Сокс», Дурхейма посадили под навесом рядом с его новыми товарищами по команде. Как мухи, его облепили матерые журналисты. Вторым вопросом, который ему задали, было: «Что вы думаете по поводу решения Билли Бина поставить вас центральным защитником внешнего поля?» О планах Билли Бина послать его сражаться с ветряными мельницами, к всеобщей потехе, Рэй услышал впервые. Он не играл на позиции защитника внешнего поля со старшей школы. Дурхейм не растерялся и ответил, что готов рассмотреть любые предложения о том, как он может помочь команде, – при этом в его округлившихся от удивления глазах большими буквами было написано: «Вы че, издеваетесь?»
Не прошло и секунды, как агент Дурхейма уже звонил Билли, чтобы объяснить, что его клиент, звездный игрок второй базы, в конце года становится свободным агентом. Он с радостью предложит свои услуги команде, которая привыкла платить дешево за аренду игроков, и хотя команде и удалось каким-то чудесным образом заполучить Рэя в свои крестьянские грязные лапы на полсезона, Рэй Дурхейм не собирается подвергать опасности свою будущую карьеру и выставлять себя на посмешище, играя центральным защитником внешнего поля за «Окленд Эйс».
Рэй покончил с вопросом по поводу игры в качестве защитника внешнего поля с характерной для него эффективностью. Но когда тренеры «Эйс» запретили ему красть базы, он перестал красть базы. На протяжении всей его карьеры Рэя Дурхейма нанимали именно для того, чтобы он крал базы. Как только он переступил порог «Окленд», тренеры сказали ему: «Стой там, где стоишь, до тех пор, пока мяч не отбили». Билли выторговал Рэя для команды не потому, что Рэй умел красть базы, а потому, что у Рэя была невероятная способность попасть на базу и при этом не быть выведенным в аут. Вот так произошло, что впервые за всю свою карьеру Рэй в основном играл без риска и занимал базы как принято. С точки зрения зрелищности игра, конечно, была не та. Достаточно было дать Рэю Дурхейму волю и позволить занимать базы так, как ему хотелось, и у болельщиков захватывало дух. Накануне вечером в Сиэтле после пропущенного мяча он пробежал от второй к третьей базы в мгновение ока и вместо того, чтобы благоразумно остановиться, просто пролетел через пластину базы и направился к «дому». Болельщики на трибунах замерли. Кетчер команды «Сиэтла» дернулся было в сторону Дурхейма в надежде его остановить, но так и застыл, а сорок тысяч болельщиков Сиэтла ахнули так, словно они вот-вот понесутся с гигантской американской горки. Через долю секунды Рэй остановился, отбежал назад на третью базу и усмехнулся. Рэй умел превратить свой бег в настоящее зрелище.
Для Рэя бежать было так же естественно, как дышать, но до этого разговора он не только молчал про свое умение быстро бегать, но и держал при себе свои эмоции. И вот теперь, стоя рядом с тренерами, он говорит: «Ну, тут все по-другому, да?»
Рон усмехается:
– Да, в этом-то и фигня, – говорит он. – За год у нас двадцать украденных баз.
Восемь украли игроки по собственной инициативе. Десять – когда счет был 3:2 в поединке с питчером. На кражу семи Арт дал зеленый свет. За сто шестьдесят игр за сезон Арт Хоу разрешил игрокам украсть всего семь баз. Это, должно быть, рекорд.
– Рэй, сколько баз украли в этом сезоне? – спрашивает Рон.
– Двадцать пять, – отвечает Рэй.
– Когда Рэй пришел к нам, у него у одного на счету было двадцать две, – говорит Рон. – В нашей команде он украл три базы. Две из них – ни у кого не спросив.
– Если решаешь красть базу, то в этой команде тебя никто не поддержит – ты сам по себе, – говорит Тэд со зловещими нотками в голосе.
– Да, – вторит ему Рон. – В клубе есть правило. Если тебе удалось – ладно. Если нет – можешь многим поплатиться. – Когда Рон говорит это, Билли Бин кажется Люцифером.
Рэй качает головой в недоумении и возвращается к разминке.
Бац!
– Если считать, что умение игрока перебегать между базами – это не важно, можно вообще разучиться перебегать между базами, – говорит Тэд.
– Хотите увидеть кое-что интересное? – говорит Рон. – Тогда пойдите и посидите со мной напротив третьей базы и понаблюдайте за безобразием, которое происходит, когда игроки нашей команды пытаются туда попасть. Никто в этом клубе не умеет бегать с первой базы на третью.
В дополнение к своей роли в качестве тренера по защите внутреннего поля в команде, которой не по карману тратить деньги на игроков, умеющих играть в защите, Рон еще и тренер, который учит попадать на третью базу игроков команды, у которой нет денег на тех, кто умеет быстро бегать. Каждый раз, когда мяч ударяется и отскакивает от ограды поля, Рон вынужден делать в уме сложные расчеты, чтобы учесть, насколько хорошо умеет бегать каждый из игроков, которых предоставил ему Билли Бин. При Роне лучше не упоминать, что умение быстро бегать слишком переоценено в бейсболе.
Рэю больше не до отбивания.
– Осторожность не срабатывает во время плей-офф, – продолжает он разговор.
Рон и Тэд ничего по этому поводу не говорят. У Рэя есть еще недели три до того, как он станет свободным агентом и будет принимать решение, какой из предложенных ему многомиллионных контрактов выбрать. Поэтому Рэй может говорить про подход Билли Бина к бейсболу все что угодно. Через несколько дней «Окленд Эйс» будут сражаться с «Миннесота Твинс» в первом раунде турнира плей-офф. По телевидению и радио сейчас только и твердят о том, насколько плей-офф отличается от обычного сезона, и о том, что суть плей-офф в том, чтобы «производить» очки. Плей-офф – это имиджевая игра, и в ней нет места науке.
– Я мало видел игр в турнире плей-офф, в которых счет был 8:5, – говорит Рэй. – Счет всегда 1:0 или 2:1.
– Факт в том, – продолжает Рон, – что Билли Бин ненавидит, когда игрока выводят в аут в момент, когда те бегут между базами.
Рэй грустно кивает и продолжает разминку.
Я случайно наткнулся на оппозиционно настроенную ячейку в «Окленд Эйс» – трех мужчин, которые до сих пор верят в важность скорости бега в бейсболе. И это не глупые мужчины. Рэй уж точно умен, как одинокая акула. Что касается Рона Вашингтона, то каждый раз, когда он открывает рот, с языка у него слетает какое-нибудь выражение, которое прямиком годится для сборника цитат и крылатых фраз Дж. Бартлетта. Тэд добился успеха не только в бейсболе. После тринадцати сезонов в Главной лиге он семь лет сочинял музыку и выпускал свои альбомы. У него была возможность взглянуть на игру со стороны – поэтому Билли его и нанял. Тэд выполняет в «Окленд» роль не тренера отбивающих, а инструктора по попаданию на базу. Он не противится равнодушию главного офиса к показателю среднего отбивания. Безразличие, которое проявлял главный офис к тому, как игроки бегут на базы, было другим вопросом.
