Эренжен Хара-Даван - Чингисхан. Великий завоеватель

Наблюдения П.Н. Савицкого по этому поводу следующие: за последние века мы знаем четыре столицы, каждая из которых администрировала в свое время все пространства европоазиатских низменностей-равнин; это два Сарая, Москва и Петербург. Все четыре города на географической карте располагаются на одной прямой, а именно по линии, соединяющей устье Волги с устьем Невы. Эта линия есть как будто «ось развертывания» почвенно-ботанических зон Доуральской России. От XIII к XVIII веку административный центр этих низменностей-равнин перемещался по этой линии с юго-запада к северо-западу: каждая более поздняя столица расположена на северо-запад от более ранней: Новый Сарай на северо-запад от Старого, Москва на северо-запад от Нового Сарая, С.-Петербург на северо-запад от Москвы. В XX веке процесс пошел в противоположном направлении: столица вернулась в Москву. Возможно, что процесс на этом не остановится. В широкой исторической перспективе представляется вероятным дальнейшее перемещение столиц на юг и восток, быть может, в Среднее или Нижнее Поволжье».

Сарай в 1260 году посетил венецианец Марко Поло, пробираясь с золотой дощечкой на право взимания ямщицких подвод с другого конца монголосферы – Хан-балу (Пекин) – через Черное море в Венецию.[305] Араб Ибн-Батута описывает Сарай как город прекрасный и населенный. Полдня надо употребить, чтобы объехать его кругом. Он населен, говорит этот писатель, монголами, татарами, аланами, черкесами, русскими и греками.

Таким образом, мы здесь, очевидно, имеем дело с одной из исчезнувших цивилизаций, и на современных монголов надо смотреть как на греков и римлян (итальянцев).[306] Глубоко ошибочный путь избирают те казенные историки, которые, подобно Иловайскому, вскользь трактуют «монгольское иго» как нечто второстепенное в русской истории, а также те многочисленные европеизированные представители русского общества, стыдящиеся слов «Азия» и «монгол». Необходимо решительно отбросить эти предрассудки европеизма и иметь гражданское мужество, хотя бы после столь жестоких ошибок и потрясений русского народа, посмотреть исторической истине прямо в глаза и, познав себя, выбрать правильный путь. «Познай самого себя» и «будь самим собой» – вот исходные точки правильности пути. Поэтому пора перестать думать и твердить со слов все тех же казенных учебников, что суть «монгольского ига» исчерпывается тем, что какие-то «неизвестные дотоле» монголы нахлынули на Русь и, покорив ее силою оружия, стали взимать с русских дань, что эпоха эта представляет самое мрачное время русской истории, в течение которого наш народ испытывал огромный культурный регресс и унижение своего национального достоинства; это унижение усматривается, между прочим, в том, что русские князья принуждены были ездить в Орду «на поклон» для получения от хана ярлыка на княжение и по другим надобностям, а также в обложении русской земли данью, собираемой теми же князьями, которую и отвозили в ханскую ставку.

С прекращением этих поездок связь с Ордой как будто прерывается и начинается период самостоятельного существования Московского великого княжества.

В русских исторических трудах, в особенности в учебниках, Батый трактуется как независимый хан, между тем он управляет Золотой Ордой только на правах удела или наместничества Великой Монгольской империи. Нигде не приходится прочесть у наших казенных историков, что Батый явился на Русь как внук Чингисхана, как наследник старшего его сына Джучи, которому даны были в походе на Запад мощь и авторитет Чингисхана и всей его империи. Мало того, историки даже не замечают монголов, этих настоящих хозяев около 300-летнего периода русской истории; трактуется о подчиненных монголам татарах: «татарское иго», «татары», «хан татарский» и т. д., как будто монголы здесь не имеют никакого отношения.

Подобная слишком поверхностная трактовка предмета похожа на то, если бы кто вздумал писать историю, например, Рязанского удельного княжества вне связи с историей Москвы. Она безусловно не захватывает всей глубины исторического процесса. В течение около трехвекового вхождения Руси в состав Монгольской империи, несомненно, жизнь взаимно влияла на русских и монголов. Как мы видели, помимо постоянного соприкосновения у себя на родине, русские люди проникают в глубину Азии, откуда они должны были приносить с собой все новые и новые влияния, т. к. в это время Азия культурно стояла много выше – не только Руси, но и Запада, и не только в духовном, но и в техническом отношении. Мы знаем также, что не только в Сарае, но и в Каракоруме и в Хан-балу постоянно жили русские, имея свои кварталы и даже свои экзархаты.

Однако главная доля влияния монгольского ига на Россию относится именно к области духовных связей. Можно без преувеличения сказать, что Православная церковь свободно вздохнула во время владычества монголов. Ханы выдавали русским митрополитам золотые ярлыки, ставившие церковь в совершенно независимое от княжеской власти положение. Суд, доходы – все это подлежало ведению митрополита, и не раздираемая усобицами, не обираемая князьями, постоянно нуждавшимися в деньгах для войн, церковь быстро приобрела материальные средства и земельную собственность, а главное, такое значение в государстве, что могла, например, позволить себе предоставлять убежище многочисленному люду, искавшему у нее защиты от княжеского произвола.

Вообще православное духовенство пользовалось у монголов, еще язычников в то время, почетом и покровительством: это факт, представляющийся маловероятным в эпоху ожесточенных религиозных гонений в Европе, где господствовал принцип: cuins regio, eius religia (чья власть, того и вера), когда пылали костры альбигойцев и тамплиеров и считалось богоугодным делом избивать сарацин и других иноверцев.

Для характеристики отношения монголов к чужим религиям подчиненных им народов интересен указ Чингисхана, этого родоначальника золотоордынских ханов и основателя политики абсолютной веротерпимости, даже покровительства. Указ этот дан на имя главы таосского религиозного учения Чан-Чуна, называемого по духовному цю-шен-сянь. «Святейшее повеление царя Чингиса, повеление начальникам всех мест. Какие есть у цю-шен-сяня скиты и дома подвижничества, в них ежедневно читающие священные книги и молящиеся небу пусть молятся о долгоденствии царя на многие лета: они да будут избавлены от всех больших и малых повинностей, оброков и податей, скиты и дома монахов, принадлежащих цю-шен-сяню во всех местах, да будут избавлены от повинностей, податей и оброков; вне сего, кто будет ложно называть себя монахом, под незаконным предлогом отказываться от повинностей, того доносить властям и наказывать по усмотрению и по получению настоящего повеления, да не осмелится изменить и противиться оному. Для чего и дано сие свидетельство».