Владимир Поцелуев - Великий Ленин. «Вечно живой»

Применять вооруженную силу в случае оказания противодействия отбиранию хлеба или иных продовольственных продуктов…»[421]

Именно Ленин дополнил декрет о продовольственной диктатуре жесткой формулировкой: «Объявить всех владельцев хлеба, имеющих излишки и не вывозящих их на ссыпные пункты, а также всех, расточающих хлебные запасы на самогонку, врагами народа, предавать Революционному суду и подвергать впредь заключению в тюрьме не ниже 10 лет, конфискации всего имущества и изгнанию навсегда из своей общины…»[422]

Для выправления катастрофического положения в стране Ленин пишет 26 мая тезисы по текущему моменту, в которых предлагает: «…сосредоточить 9/10 работы Военного комиссариата на переделке армии для войны за хлеб и на ведение такой войны – на 3 месяца: июнь – август.

2) Объявить военное положение во всей стране на то же время.

3) Мобилизовать армию, выделив здоровые ее части, и призвать 19-летних, хотя бы в некоторых областях, для систематических военных действий по завоеванию, отвоеванию, сбору и свозу хлеба и топлива…»[423]

Понимая, что разбойничьи функции армии приведут к ее разложению, Ленин предлагал: «Ввести расстрел за недисциплину»[424].

О формах и методах борьбы за хлеб красноречиво писали крестьяне Марии Спиридоновой:

«По приближении отряда большевиков надевали все рубашки и даже женские кофты на себя, чтобы предотвратить боль на теле, но красноармейцы так наловчились сечь, что сразу две рубашки внизывались в тело мужика-труженика. Отмачивали потом в бане или просто в пруду, некоторые по нескольку недель не ложились на спину. Взяли у нас все дочиста, у баб всю одежду и холсты, у мужиков пиджаки, часы и обувь, а про хлеб нечего и говорить…»

«Матушка наша, скажи, к кому же теперь пойти, у нас в селе все бедные и голодные, мы плохо сеяли – не было достаточно семян, у нас было три кулака, мы их давно ограбили, у нас нет буржуазии, у нас надел 2/4–1/2 на душу, прикупленной земли не было, а на нас наложена контрибуция и штраф, мы побили нашего большевика-комиссара, больно он нас обижал. Очень нас пороли, сказать тебе не можем, как. У кого был партийный билет от коммунистов, тех не секли. Кто теперь за нас заступится? Все сельское общество тебе земно кланяется».

«Взяли нас и били, одного никак не могли усмирить, убили его, а он был без ума… Оставили нам много листков и брошюр. Мы их пожгли, все один обман и лесть».

«В комитеты бедноты приказали избирать из большевиков, а у нас все большевики вышли все негодящиеся из солдат, отбившиеся, прямо скажем, хуже дерьма. Мы их выгнали. То-то слез было, как они из уезда Красную армию себе в подмогу звали. Кулаки-то откупились, а крестьянам спины все исполосовали, и много увезено, в 4 селах 2–3 человека убито, мужики там взяли большевиков в вилы, их за это постреляли».

«Мы не прятали хлеб, мы, как приказали по декрету, себе оставили 9 пудов в год на человека. Прислали декрет оставить 7 пудов, два пуда отдать. Отдали. Пришли большевики с отрядами. Разорили вконец. Поднялись мы. Плохо в Южновском уезде, побиты артиллерией. Горят села, сровняли дома с землей. Мы все отдавали, хотели по-хорошему. Знали, город голодный. Себя не жалели. Левые социалисты-революционеры все ходили и учили – не прячьте, отдавайте».

Или… Идет уездный съезд. Председатель, большевик, предлагает резолюцию. Крестьянин просит слова. «Зачем?» – «Не согласен я». – «С чем не согласен?» – «А вот, говоришь, комитетам бедноты вся власть, не согласен: вся власть Советам, и резолюция твоя неправильная. Нельзя ее голосовать». – «Как… Да ведь это правительственной партии». – «Что ж, что правительственной». Председатель вынимает револьвер, убивает наповал крестьянина, и заседание продолжается. Голосование было единогласным.

«Велели нам красноармейцы разойтись. А мы собрались думать, что нам делать, как спастись от разорения. Мы все по закону сполна отвезли на станцию. А они опять приехали. Велели со сходов уйти. Мы их честно стали просить оставить нас. Обед им сготовили, все несем, угощаем, что хотят берут, даем без денег, не жалуемся, а они пообедали и начали нас всячески задирать. Одного красноармейца поколотили. Они нас пулеметом, огнем. Убитые повалились…

И вот пришли мужики потом. Шли все 6 волостей стеной, на протяжении 25 верст со всех сторон: с плачем всех жен, матерей, с причитаниями, с вилами, железными лопатами, топорами. Шли на совет.

Не сделали бы такой пропаганды 1000 агитаторов-большевиков, как они сами ухитряются: теперь им к нам не показаться»[425].

Так методами антикрестьянского террора проводились на практике ленинские идеи борьбы за социализм. А результатом явилось не только сопротивление крестьянства, но и еще больший террор большевиков, разжигавший гражданскую войну, подрывавший основы Советской власти, рушивший союз рабочих и крестьян.

В связи с введением продовольственной диктатуры в мае – июне 1918 г. была создана Продольственно-реквизиционная армия Наркомпрода РСФСР, состоящая из вооруженных продотрядов. Для руководства Продармией 20 мая 1918 г. при Наркомпроде было создано Управление главного комиссара и военного руководителя продотрядов. Задачи Продармии состояли в организации сельской бедноты, реквизиции хлеба, подавлении мятежей, несении заградительной службы на дорогах, проведении агитационно-пропагандистской работы среди крестьянства.

Опорными пунктами диктатуры пролетариата в деревне являлись комитеты бедноты (комбеды), учрежденные декретом ВЦИК от 11 июня 1918 г., утвердившим декрет СНК от 8 июня «Об организации и снабжении деревенской бедноты…». Решающую роль в создании комбедов играли партийные организации совместно с Советами и продотрядами. Комбеды перераспределяли земельный фонд Советской России в соответствии с трудовой нормой и по числу едоков, в результате чего у кулаков было отобрано 50 миллионов гектаров земли, что составляло примерно треть сельскохозяйственных угодий. На 2 миллиона рублей было конфисковано у зажиточных крестьян сельскохозяйственных орудий и машин. Комбеды осуществляли раскладку и сбор единовременного 10-миллиардного налога с кулачества. Так начиналось уничтожение сельскохозяйственных предпринимателей. «Они, кулаки и мироеды, – не менее страшные враги, чем капиталисты и помещики, – подчеркивал Ленин, выступая на совещании делегатов комитетов бедноты 8 ноября 1918 г. – И если кулак останется нетронутым, если мироедов мы не победим, то неминуемо будет опять царь и капиталист…

…Выход только в общественной обработке земли…

Этого сознания у вас не было, но жизнь сама приводит вас к этому убеждению. Коммуны, артельная обработка, товарищества крестьян – вот где спасение от невыгод мелкого хозяйства, вот в чем средство поднятия и улучшения хозяйства, экономии сил и борьбы с кулачеством, тунеядством и эксплуатацией»[426].