Фрэнк Абигнейл - Поймай меня, если сможешь

Но ошибался. Пробыв в мотеле всего лишь час, я случайно бросил взгляд за окно сквозь частично раздвинутые занавески, и увидел, как несколько полицейских перебежками занимают позиции вокруг этой секции мотеля. Потом я узнал, что портье — бывшая стюардесса — узнала меня сразу же, и после часа переживаний, стоит ли ей вмешиваться в это дело, всё же позвонила в полицию.

Лишь одно обстоятельство работало на меня, но в тот момент я об этом не знал. Получив весть, что меня загнали в угол, О'Рейли приказал полиции ничего не предпринимать, пока он не прибудет, чтобы лично возглавить операцию. О'Рейли, с которым мы мельком познакомились после предъявления мне обвинений, хотел провести этот арест лично.

Но пока что я пребывал на грани паники. Уже совсем стемнело, но эта секция домиков была ярко освещена и спереди, и сзади. Вряд ли тут доберёшься незамеченным до спасительной темноты за освещенными автостоянками.

Но я знал, что попытаться должен. Накинул плащ и выбежал из задней двери, но тут же осадил себя, размеренным шагом направившись к углу здания. Однако едва сделал пару шагов, как из-за угла выскочили двое полицейских, нацелив в меня пистолеты.

— Стоять, мистер, полиция! — командным тоном гаркнул один, прямо как в телесериале о полиции.

Я не остановился, продолжая шагать прямо навстречу черным зрачкам пистолетов, на ходу выхватывая бумажник.

— Дэйвис, ФБР, — бросил я, удивляясь собственной невозмутимости и стальным ноткам, зазвеневшим в голосе. — О'Рейли уже здесь?

Пистолеты опустились.

— Не знаю, сэр, — бойко доложил зычный. — Если да, то он там, с фасада.

— Ладно, — решительно отозвался. — Тогда держите этот участок под наблюдением. А я пойду выясню, подъехал ли О'Рейли.

Они отступили в сторонку, пропуская меня. А я, не оглядываясь, зашагал во тьму за автостоянкой.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Даже хитрейшей из лис не ускользнуть от своры псов, если только гончие не отступятся сами, а уж когда дело касалось Фрэнка Абигнейла, тут легавые не только упорствовали, но и приходили в крайнюю ярость. Оскорби одного полицейского — и можешь считать, что обидел всех. Проведи за нос представителя канадской Королевской конной полиции — и считай, что посадил в лужу весь Скотланд-Ярд. Унизь регулировщика в Майами — и знай, что плюнул в лицо всей Калифорнийской дорожно-патрульной службе. А Фрэнк Абигнейл годами регулярно и методично, с возмутительной небрежностью и легкой изящностью оскорблял, унижал и приводил в смущение полицию по всему земному шару. И потому повсеместно полиция неотступно искала его денно и нощно — не только во имя отправления правосудия, но и пытаясь отыграться за собственный позор.

Несколько недель спустя после того, как Абигнейл избежал ареста в Вашингтоне, пара нью-йоркских детективов, жевавших хот-доги в припаркованной машине, заметили его проходящим мимо и задержали для опознания. Несмотря на попытки отрицать собственную личность, не прошло и двух часов, как Абигнейла однозначно опознали и передали в руки агентов ФБР.

Не прошло и месяца, как Абигнейлу предъявили обвинения правительств штатов и федерального правительства в подлоге, распространении фиктивных чеков, мошенничестве, использовании почты для совершения мошенничества, подделке ценных бумаг и тому подобные, выдвинутые всеми пятьюдесятью штатами. Права представлять дело в суде добивались многие советники и прокуроры, и каждый твердил, что собрал против обвиняемого убедительнейшие улики, которые лягут в основу сокрушительнейшего дела.

Все иски против Абигнейла были весомыми и обоснованными. Хотя смекалка и ум, продемонстрированные им за время криминальной карьеры, сомнению не подлежали, он демонстрировал больше наглости, нежели хитрости, больше нахальства, нежели осмотрительности. В каждой из ролей, связанной с тем или иным преступлением, его могли опознать и обвинить множество свидетелей. Даже если бы стопку обвинений против Абигнейла просто швырнули в воздух, а после выхватывали планирующие на пол листы наугад, — и тогда улик хватило бы с лихвой.

Разумеется, Абигнейл догадывался о своей участи, что причиняло ему крайнюю душевную муку; он знал, что придётся отсидеть срок в какой-нибудь федеральной тюрьме или тюрьме штата, а, скорее всего, и несколько сроков в нескольких тюрьмах. Ему нечего было рассчитывать на столь же гуманное обращение, как в тюрьме Мальме, в любой из американских тюрем. Более всего он опасался, что его заключат в американский аналог каторжного дома Перпиньян. И когда федеральные власти приняли решение заслушать дело в Атланте (штат Джорджия), его тревоги лишь усугубились. Если Абигнейл и мог рассчитывать хоть на искру симпатии от властей хоть где-либо, то в Атланте — в последнюю очередь.

Однако его интересы представлял искусный и профессиональный адвокат, добившийся сделки с федеральным прокурором, которую Абигнейл охотно поддержал.

В апреле 1971 года Фрэнк Абигнейл предстал перед федеральным судьей, признав себя виновным согласно статье 20 Уголовного кодекса США по объединённому делу, охватывавшему «все преступления, как известные, так и неизвестные», совершённые Абигнейлом в континентальных Соединённых Штатах в нарушение будь то федеральных законов или законов штатов. Председатель вынес вердикт nolle prosequi (не подлежит судебному преследованию) по всем остальным сотням обвинений, кроме восьми, приговорив Абигнейла к десяти годам заключения за каждое из семи обвинений в мошенничестве с отбыванием сроков одновременно, а также к двум годам по одному обвинению в бегстве из-под стражи с отбыванием срока отдельно.

Отбывать эти двенадцать лет Абигнейлу предстояло в Федеральной исправительной колонии в Сенкт-Питерсберге, Вирджиния, куда его доставили в том же месяце. Четыре года он отбыл, работая клерком на одном из тюремных производств с «зарплатой» в двадцать центов в час. За это время Абигнейл трижды подавал прошение о досрочном освобождении под надзор полиции, но всякий раз получал отказ. «Если мы решим освободить вас в будущем, — спросили его однажды, — в каком городе вы хотели бы отбывать срок условно?»

«Даже не представляю, — признался Абигнейл. — В Нью-Йорке не хотелось бы; учитывая прошлое, для меня это окружение было бы не слишком благотворным. Я бы предпочёл передоверить выбор города на усмотрение комиссии по условно-досрочному освобождению».

Вскоре после того по неким неведомым соображениям, постичь которые Абигнейл даже не пытался, его освободили с отбыванием условного срока в техасском городе Хьюстон, велев доложить о прибытии офицеру по надзору в течение семидесяти двух часов, а по возможности и найти к тому времени приличную работу.