Юлия Аксельрод - Мой дед Лев Троцкий и его семья
Ему теперь двадцать восемь лет. На столе матери лежит всегда его книга, посвященная двигателям. У нас произошло то, что часто бывает в политических семьях: старший сын шел с отцом, а младший, из оппозиции к старшему, отошел от политики. В отроческие годы он был выдающимся спортсменом, затем стал математиком и инженером, преподавателем Технологического института. Арест Сергея есть ответ на мои политические разоблачения. Это личная месть вполне в духе Сталина.
Югославский революционер Цилига, которому после пяти лет заключения в тюрьмах Сталина удалось, как иностранцу, вырваться на волю, рассказывает, как еще в 1930 г. (за 4 года до убийства Кирова) ГПУ хотело заставить моряка взять на себя вину в подготовке покушения на Сталина. Каждый день его подвергали нравственным пыткам. Когда моряк стал сходить с ума, его оставили в покое.
Что они сделают с Сергеем? Его будут подвергать нравственной пытке с целью исторгнуть признание в чудовищном и немыслимом преступлении. Такое признание им нужно против меня. Они могут довести Сергея до безумия. Они могут расстрелять его. Сталин уже убил косвенно двух моих дочерей. Он подвергает страшной травле моего старшего сына и моих зятьев. Он может убить младшего сына, как он убьет еще десятки, сотни людей, только чтобы набросить тень на меня и помешать мне говорить правду о преступлениях, которые душат ныне СССР.
Л. Троцкий
Койоакан, Д.Ф., 27 января 1937 г.Из книги Д. А. Волкогонова «Троцкий. Политический портрет»
Когда Троцкий прибыл в Мексику, кроме лиц, направленных президентом, и сторонников лидера IV Интернационала, его встречала невысокая, хрупкая, красивая женщина – Фрида Кало [216] . Актриса и художница, она была другом и секретарем Диего Риверы. Живя в Синем доме художника, Троцкий часто встречался не только с хозяином, но и с Фридой. Неожиданно у пятидесятисемилетнего Троцкого возникло сильное влечение к этой умной и обаятельной женщине. Это было необычно, потому что Троцкий по своей натуре был пуританином и придерживался строгих взглядов на семейные отношения. Он искренне любил Наталью Ивановну, но здесь чуть не потерял голову. Троцкий, будучи воспитанным человеком, вдруг стал публично проявлять повышенные знаки внимания к Фриде, восхищаться ее умом и талантами. В июле 1937 года Троцкий, по предложению Диего, выехал на три недели (один) в поместье Гомеса Ландеро, где отдыхал, ездил верхом, занимался рыбалкой и немного писал. Через несколько дней к Троцкому приехала на один день Фрида. Никто не знает характера и глубины отношений этих двух людей: немолодого, изломанного жизнью революционера и двадцативосьмилетней красавицы. Троцкий увлекся, о чем свидетельствуют его несколько записок, адресованных Фриде Кало. Недавно их обнаружил мексиканский журналист Ксавьер Гусман Урбиола в бумагах покойной подруги Фриды – Терезы Проенцо [217] .
Содержание записок говорит о глубоком смятении и увлечении Троцким неожиданно встретившейся на его тернистом пути женщиной. Об их отношениях становится известно Наталье Ивановне и Диего. Последовали трудные объяснения. У Троцкого хватило рассудка не доводить до разрыва с женой. Отряхнув с себя магические чары мексиканки, Троцкий все откровенно поведал Наталье Ивановне.
Из писем Л.Д. Троцкого Н.И. Седовой [218]
8/VII [1937 г.]
Милая моя, пишу на другой день утром по приезде. Спал с перерывами, но не плохо, без всяких снотворных. Сейчас большая слабость, но слабость отдыха, ничего тревожного. Надеюсь, что все будет хорошо. Поправляйся, успокойся, спи хорошо, лечи глаза, думай обо мне без тревоги. Крепко обнимаю. Твой. Крепко твой.
P.S. Фрида прислала через Сиксто [219] целую аптечку. Поблагодари ее при случае.
[Л.Д. Троцкий]
10 июля [1937 г.]
Наталочка, милая, где ты? Надеюсь, у тебя все хорошо. Пишу тебе пятое или шестое письмецо, – пишу без всякого напряжения: гуляю очень мало (слабость и дождь); поэтому тянет немножко к перу. Надеюсь сегодня иметь от тебя весть. Хотел бы знать хоть немножко, как ты живешь, хорошо ли спишь, много ли выходишь? Некоторое рассеяние для тебя, мне кажется, сейчас необходимая форма отдыха. Вчера утро было без дождя, сегодня дождь с утра. Кожаная покрышка годится только на соломенную шляпу соответственного размера. Но это сейчас не важно: о рыбной ловле нет и речи, как и об охоте (да и не тянет). Нервы все же отдыхают, а это главное. Долго ли выдержу здесь, видно будет.
И Сиксто и Казас [220] очень-очень стараются. Готовит (неплохо) та полная женщина, которую мы с тобой видели здесь. Обнимаю крепко.
Твой Л.[Д.Троцкий]11/VII [1937 г.]
Наталочка, сегодня какой-то перелом произошел. Утром, вытираясь спиртом, я засмеялся – и удивился: чему? Предшествующие дни смеха не было совсем, только приглушенная грусть. На утренней прогулке ноги не подкашивались: значит, окреп. Погода с утра стояла прекрасная. На прогулке встретил меня Gomez, племянник Landero [221] , привез удочку. Я половил немножко (поймал 2 штуки). Вернулся домой около 12 (первый раз!) и сел писать тебе. Вдруг гости: Фрида в сопровождении Марина [222] и того же Gomez[a], Фрида сказала, что ты «не могла» приехать. В первую минуту мне очень жалко стало, а потом понял, что ты права. Восемь-девять часов езды (во время которой ты чувствовала бы, что стесняешь спутников), пять часов пребывания здесь, на людях, ничего не оставили бы, кроме чувства усталости и неудовлетворенности…
Нет, мы увидимся иначе…
Гости (все три) обедали со мной, причем много пили и оживленно разговаривали по-испански (я участвовал, когда мог). После обеда Гомес повел нас всех показывать бывшие мины и главную усадьбу (парадные покои, цветники – роскошь), по дороге смотрели базальтовое ущелье… Никаких достойных внимания разговоров не было, кроме сообщения о тебе. После наспех выпитого кофе Фрида с Мариным уехали, чтобы доехать засветло (дорога плоха). Сейчас, после их отъезда, я засел за это письмо, при стеариновых свечах (в комнате темно, небо снова обложено). Визит (обед, поездка, осмотры, разговоры) утомил меня немножко, но, надеюсь, не нарушит начавшегося перелома к лучшему. Фрида мне «хорошо» говорила о тебе – о концерте, о синема [223] – может быть, слишком «оптимистически», чтобы успокоить меня, но все же мне показалось, что и у тебя маленький поворот к лучшему. Или это неверно? От тебя пока не было ни одной весточки, но это меня не пугает, мы так условились (береги глаза!). Как твое обоняние? Фрида сказала, что ты получила от меня 2 письмеца (из пяти) – хорошо и то. Надеюсь, и остальные дойдут. Дождь снова льет, как из ведра. Завтра утром отмечу, как спал, не выбил ли меня сегодняшний «необычный» день из колеи (надеюсь, что нет!).
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
