Лубянская империя НКВД. 1937–1939 - Владимир Семенович Жуковский
«Таким образом, в настоящее время стало известно, что предварительным следствием не были собраны доказательства для обвинения Жуковского в том, что он, работая в торгпредстве СССР в Берлине, расхищал государственные средства, финансировал Троцкого и троцкистские организации, печатал троцкистскую литературу и перебрасывал ее в СССР, а также с 1928 года занимался шпионажем против СССР.
Жуковский также необоснованно признан виновным и в том, что он в 1938 году был завербован Ежовым Н.И. в заговорщическую организацию, лично вербовал в нее участников и проводил вредительскую и иную предательскую деятельность».
Эпизод с голосованием в 1923 году за троцкистскую резолюцию, естественно, подтвержден, однако «Данных о проведении Жуковским какой-либо антисоветской или антипартийной деятельности в последующее время не имеется».
Юридическая реабилитация повлекла за собой и посмертное восстановление в партии.
Результаты проверки дела Жуковского С.Б.
б)
Справки о реабилитации:
а. Справка ВК от 6 июля 1955 г.
б. Письмо ГВП от 13 июля 1955 г.
Письмо Военной коллегии Верховного суда РФ от 28 января 1992 г. о перерегистрации смерти Жуковского С.Б. в связи с искажением данных, указанных при первоначальной регистрации
Повторное (исправленное) свидетельство о смерти
Справка о признании сына пострадавшим от политических репрессий
ПАРАЛЛЕЛЬНЫМ КУРСОМ
С Арбата в Бутырки
Архивно-следственное дело Елены Георгиевны Жуковской-Шатуновской умещается в одной папке, где, помимо собственно материалов следствия (главным образом протоколы допросов, затем всяческие документы вроде «постановлений» — об избрании меры пресечения и о продлении сроков следствия и т. п.), хранятся заявления или «жалобы» самой Лены, а также ее отца Г.Б. Шатуновского.
Итак, за Леной пришли 11 ноября 38 г., когда не минуло и трех недель после ареста отца. На этот раз для «производства ареста и обыска» оказалось достаточно одного «разведчика недр», тем более, видимо, что поджимала перегруженность «органов» такой работой. На эту перегруженность, как уже упоминалось при описании первого обыска, жаловался (по показаниям С.Б. Жуковского) начальник соответствующего отдела Попашенко. Его подпись, вслед за Бериевой, украшала ордер, выписанный на отца. Сам Попашенко до водворения на Лубянке входил в состав северокавказской «дружины» Евдокимова, фигурирует в его показаниях (как быв. начальник Кубанского Окр. отдела ОГПУ), являясь одним из «заговорщиков», и разделил судьбу своего принципала.
На этот раз ордер Лены был подписан тем же Берией (в виде, собственноручно, «ЛБ»), зато вторую подпись дал уже не Попашенко. Повезли Е.Г. в Бутырки, но перед этим, естественно, пришлось решить участь малолетних Наташи и Сережи (я к этому времени по настоянию старших, включая Лену, возвратился на Грановский). На гуманное предложение отправить малышей в детдом несчастная мать реагировала внешне спокойно, но недвусмысленно: «Только через мой труп». В результате детей удалось водворить к деду — Георгию Борисовичу, который жил неподалеку вместе с женой Татьяной Никифоровной и их шестнадцатилетней дочкой Валей.
Ордер на арест Е.Г. Жуковской-Шатуновской
И начался Бутырский этап жизни тридцатидвухлетнего научного сотрудника Академии химзащиты, недавней счастливой жены и матери двоих детей. Для советской действительности тех лет — достаточно заурядная метаморфоза.
Автобиография арестованной Елены Георгиевны Жуковской-Шатуновской. 22 ноября 1938 г. Приведем выборки.
Постановление об избрании меры пресечения
«Отец мой был газетным работником; происходил он из очень бедной семьи, в которой было много детей. Образования он не получил, все знания приобретал путем самообразования. Отец и мать его были евреи.
Мать моя еврейка по происхождению… После замужества окончила акушерскую школу и работала по этой специальности с перерывами до 1922 г.». В том же году Лена окончила школу в Петрограде. «К этому времени отец мой женился вторично (после развода. — В.Ж.) и у него родилась дочь Валентина…
Я списалась с матерью и мы в одно и то же время приехали с ней в Москву. Жили мы около полгода у знакомых матери, а затем отец получил для нас комнату. Он тогда работал сотрудником Известий ЦИК. Адрес мой был М. Дмитровка д. 16, кв. 1. Осенью 1922 г. я по конкурсу поступила в Московское Высшее Техническое Училище (Коровий брод д. 10) на хим. факультет. Там я впервые познакомилась с С.Б. Жуковским, но знакомство это было не тесное; его знали все студенты химики т. к. он был представителем от студенчества в президиуме факультета. Я даже не знала как
