Европейская мозаика - Сергей Эдуардович Цветков
— Он сто раз целовал эту руку, которую потом заковал.
История эта сильно подействовала и на других писателей. Так, д’Аламбер упорно отказывался ехать в Берлин, несмотря ни на какие посулы «философа Сан-Суси».
Постскриптум. Восемьдесят три года спустя Пушкин, тяготившийся своим камер-юнкерством, писал, подводя итог размышлениям о бурном романе Вольтера и Фридриха II: «Что из этого заключить? что гений имеет свои слабости, которые утешают посредственность, но печалят благородные сердца, напоминая им о несовершенстве человечества; что настоящее место писателя есть его учёный кабинет и что, наконец, независимость и самоуважение одни могут нас возвысить над мелочами жизни и над бурями судьбы».
Подвалы и тюрьмы маркиза де Сада
Донасьен Альфонс Франсуа, маркиз де Сад принадлежал к древнему роду. Предки де Сада носили графский титул. Дед Донасьена первым в роду стал именоваться «маркиз де Сад». Род де Садов относился к «дворянству шпаги», что позволяло передавать титул отца сыну по наследству. Несмотря на это, передача титула маркиза к отцу де Сада и ему самому не была зафиксирована, и отец писателя по-прежнему титуловался «граф де Сад». Споры о том, был ли Донасьен именно маркизом, не утихают до сих пор. В некоторых прижизненных документах он называется маркизом де Садом (в том числе в приговоре парламента 1772 г., ряде писем), в других — графом (включая акт о кончине).
Один из его предков был женат на той самой Лауре де Нов, которую Петрарка впервые увидел в Страстную пятницу, 6 апреля 1327 года, в церкви Санта Кьяра в Авиньоне и чьей красоте литература обязана великолепием его сонетов. Потомок прекрасной Лауры стал родоначальником литературы совсем иного сорта.
В 1745 году пятилетнего де Сада отправили жить к его дяде, аббату де Сад (аббат д’Эбрей), который должен был заниматься его воспитанием. Донасьен поселился в старинном замке, ограждённом массивными каменными стенами. В нём находился большой подвал, в котором Донасьен любил оставаться на долгое время один. Впоследствии замки с подвалами стали излюбленным местом действия в его романах.
В 1754 году, четырнадцати лет, де Сад был записан в кавалерию. Он участвовал в Семилетней войне и дослужился до звания капитана. Вернувшись в Париж, он женился на дочери президента парламента Монрейля. Госпожа де Сад была красива и кротка, но привлекла внимание мужа ненадолго: уже через год маркиз едва не попал в Венсенскую тюрьму за дебош, учинённый в публичном доме, после чего уединился в своём замке Конта с актрисой, которую выдавал за свою жену.
В 1767 году умер его отец, и де Сад унаследовал чин генерал-лейтенанта Бресса, Бюже и Валроме. В следующем году он уже обнаружил свои патологические наклонности, обратив на себя внимание громким скандалом, вызвавшим судебное разбирательство.
То, что случилось 3 апреля 1768 года в его доме, было образчиком тех сцен, которые он впоследствии описывал в своих книгах. Через своего слугу маркиз пригласил в дом двух проституток, а сам заманил туда же случайно встреченную им женщину, некую Розу Келлер, вдову торговца паштетами. Угрожая пистолетом, он заставил её раздеться донага, связал ей руки и избил хлыстом до крови. Придя в надлежащеё настроение, он оставил её и пошёл к проституткам, с которыми и провёл вечер. Под утро женщине удалось снять с себя верёвки и убежать через окно. На её крики собралась толпа и вошла в дом. Маркиза и двух вакханок нашли пьяными до бесчувствия.
Де Сад был арестован, но судебное расследование прекратилось после того, как маркиз уплатил своей жертве штраф в сто луидоров и тем «искупил свою вину».
Этот случай не оказал существенного воздействия на дальнейшее поведение маркиза, как о том свидетельствует решение королевского прокурора Марселя от 3 сентября 1772 г.: «Маркиз де Сад и его слуга Латур, вызванные в суд по обвинению в отравлении и содомии, на суд не явились и обвиняются заочно. Их приговаривают к публичному покаянию на паперти кафедрального собора, затем их должны препроводить на площадь Святого Людовика с тем, чтобы отрубить де Саду голову на эшафоте, а помянутого Латура повесить на виселице. Тела де Сада и Латура должны быть сожжены, а прах — развеян по ветру». На этот раз маркиз обвинялся в том, что принуждал нескольких девиц к порке, анальному сексу, а также накормил своих жертв возбуждающими конфетами, от которых тем стало плохо. Но арестованные де Сад и Латур сумели сбежать из тюрьмы. Вместо них на центральной площади Экса были сожжены их чучела.
Вскоре де Сад вступил в связь с сестрой своей жены, оказавшейся, видимо, более родственной ему натурой, и совершил с ней долгое путешествие по Италии (подробности этой поездки можно прочитать в его романах). На обратном пути, в июне 1777 года, в Марселе, де Сад дал новый повод для вмешательства властей. На устроенной им оргии он угостил приглашённых проституток лепёшками с запечёнными в них шпанскими мушками (жучки семейства нарывников, которые в высушенном виде применялись для изготовления различных препаратов — пластыря, порошков, настоек и мазей; считалось, что «шпанская мушка» повышает сексуальное влечение, хотя даже в малых дозах препараты из неё оказывают отрицательное воздействие на почки, печень, желудочно-кишечный тракт и на центральную нервную систему). Видимо, де Сад хотел всего лишь вызвать у них сексуальное возбуждение, но, отведав это угощение, две девушки умерли. На этот раз парламент в Эксе вынес маркизу и его лакею, бежавшим в Женеву, заочный смертный приговор.
Через шесть лет этот приговор был заменён изгнанием на три года и штрафом в 50 ливров. В это время маркиз уже был арестован, но в августе 1778 года жена де Сада помогла ему бежать из Венсена, где он временно содержался.
Вскоре в Париже произошёл ещё более громкий скандал. Подробности его передают различным образом. Кажется, в дело снова были пущены шпанские мушки, но на этот раз жертвами оказались знатные особы, мужчины и женщины, приглашённые к маркизу на бал. Де Сад и его лакей снова бежали при первых признаках отравления. Несколько дам скончались, остальные гости получили сильнейшеё отравление. В тот же день — неизвестно,
