Татьяна Андреева - Прощай ХХ век (Память сердца)

Нас очень хорошо обслуживали и кормили. Болгарские официантки, повара, администраторы и наши новые знакомые демонстрировали вековую благодарность русским людям за помощь в войне с турками, перенося ее на нас. Это очень трогало и вызывало в нас с Ирой ответные добрые чувства.

Запомнилось еще несколько впечатлений, показавшихся мне необычными.

От поездки в Варну осталось ощущение простора и воздушности этого города, в той части, где мы были, а именно в самом центре города, на большой площади, мощенной крупными светлыми каменными плитами, между которыми располагались более темные вставки, так, что вся площадь походила на шахматную доску. Погода в тот день была прохладной, и мы с Ирой надели темные брюки и свитера. Мы стояли на площади, вертели головами и смотрели на окружающих людей, когда к нам подошел пожилой болгарин и сказал: «Милые девушки, вы похожи на ласточек, которые сейчас взлетят».

Тырново — это город-музей, с его древней крепостью, от которой остались только мощные, широкие краснокирпичные стены, по которым мы прошли и взглянули сверху на весь утопающий в зелени город. Он стоит на вершине горы, и чтобы добраться туда, надо ехать, а потом идти по узкой дороге вверх, стараясь не свалиться вниз в пространство между склоном горы и сетками, протянутыми для безопасности вдоль всей трассы. Как объяснял нам гид, несмотря на все предосторожности, ежегодно несколько туристов обязательно сваливается в эти «карманы». К счастью, мало кто из них наносит себе вред. Не избежала этой участи и наша группа. Один череповецкий излишне любопытный и, должно быть, не очень трезвый мужичок свалился в такой «карман», и нам пришлось долго ждать, пока его оттуда достанут, отвезут в больницу, осмотрят и отпустят с Богом.

Однажды вечером нас отвезли в ресторан, в котором показывали танцы на горячих углях. Пока мы ужинали, на площадке в центре двора ресторана развели большой костер. К концу ужина, когда стемнело, он прогорел, и вышло несколько молодых людей в национальных костюмах, длинных полотняных рубахах, зауженных книзу штанах и расшитых бисером жилетах; на головах у них были фески, напоминающие турецкие головные уборы. Они разгребли, уложили и разровняли тлеющие угли довольно толстым слоем, а затем показали нам свои голые ступни, чтобы мы убедились, что они ничем не смазаны и, сначала пробежали по горячим углям, а потом стали ходить по ним под музыку и делать танцевальные па. Один из молодых людей схватил длинноволосую девушку из нашей группы и на руках пронес ее над тлеющими и светящимися в темноте углями, почти касаясь их волосами. Этот неожиданный выпад привел публику в восторг. Несомненно, это был обрядовый танец, пришедший из древности, из тех времен, когда на этой земле существовал культ огня. Удивительно, что он сохранился до наших дней. Ведь в древней Руси тоже были огнепоклонники, но у нас от того времени остались только свидетельства ученых, делавших раскопки на местах древних капищ.

Длинный пляж, вдоль всего побережья Золотых Песков делился на сектора, которые невидимой границей отделяли одну группу туристов от другой. Так, наша вологодская группа граничила с одной стороны с армянской группой, а с другой стороны — с грузинской. Интересно было наблюдать, как ведут себя представители разных народов в публичной атмосфере пляжа, и притом, что все одеты только в купальники. Я никогда раньше не видела столько армян вместе, да еще с женами и детьми. Я, конечно, читала о клановом укладе жизни горских народов, но здесь это все стало зримо и более понятно. Они отдыхали именно кланом, со всеми многочисленными чадами и домочадцами. Женщины и дети кучкой сидели под грибком, не отходя, далеко друг от друга. Мужчины нескольких кланов собирались в отдельную кучку и, стоя беседовали о чем-то своем в некотором отдалении от женщин и детей. Но все они постоянно находились в поле зрения друг друга, и между ними чувствовалась незримая связь. Мужчины были все небольшого роста, молодые и стройные. Их лиц я не помню, потому что больше на меня произвели впечатление лица армянских женщин и детей. Их было несколько, молодых матерей семейств. Они сидели в окружении своих детей, никогда до конца не раздетые, представляя собой совершенно статичную картину полных достоинства красавиц, как будто только что сошедших с древних тканых картин среднего востока, пышногрудых и крутобедрых, с черными кудрями и печальными глазами газелей. Их чудные малыши были похожи на ангелов Рафаэля, с такими же огромными, опушенными длинными ресницами глазами, как у их матерей. Странно, что у большинства взрослых армян эта дивная красота куда-то уходит. Да, наверное, не только у них. И в своем русском народе я замечала, что удивительно красивые малые дети тоже израстают и становятся уже в подростковом возрасте совершенно другими. В нашей вологодской группе тоже было несколько красивых женщин. Время от времени я замечала, как армяне исподволь поглядывают на них, но не более того. В присутствии своих женщин они сохраняли полный нейтралитет и достоинство.

Другое дело грузинская группа. Грузины приехали отдыхать отдельно от своих семей. Однако, наблюдая за армянами, они тоже не сразу бросились знакомиться с нашими женщинами, а потихоньку с каждым днем все ближе подвигались к нам по песочку, вместе загорая и купаясь, а уж потом стали предлагать угоститься грузинским коньяком и пойти вместе в ресторан. Мы с Ирой на эти призывы не откликнулись.

Наши вологжанки вообще пользовались у мужчин всех мастей большим успехом. Особенно удивительно было, когда за нашими девушками ухаживали болгары, потому что болгарки, на мой взгляд, по сравнению с нами гораздо краше. Многовековое смешение народов Болгарии с турками привело к тому, что их женщины обладают чудесной красотой, они стройны и миниатюрны, с маленькими головками, небольшими носиками и большими, прекрасными глазами. Правда у них, по мнению местных кавалеров, есть один большой недостаток — темная кожа. Наши крупные, голубоглазые, русые и белокожие девушки, даже не будучи красавицами, просто сводили болгар с ума.

За армянской группой отдыхали немцы. Они чувствовали себя, как и везде в Европе, полными хозяевами положения и места, шумели, пили пиво и писали прямо под пляжное ограждение, не давая себе труда дойти до бесплатного туалета. Переодевались они на виду у всех, беззастенчиво обнажая свои обрюзгшие телеса перед всем светом. Я не ханжа, но при таком скоплении людей разных национальностей и культур ждешь от соседей уважения.

Андрей Салтыков познакомил меня и сестру мою Лену с молодыми интернами, приехавшими в Вологду после Ленинградского медицинского института. Слава Цирульников, Миша Островский и Рома Гриншпон были на десять лет младше меня, и я чувствовала себя с ними «мамкой», а они радовались тому, что у них есть взрослая подруга, надежная опора в чужом городе, да и просто новый человек. Они не давали мне скучать. Мы часто гуляли по городу, болтали, смеялись, и я смотрела на родную Вологду их глазами. Мальчики столичного воспитания и обучения, они не пропускали ни одного концерта в филармонии, ни одного нового спектакля в драматическом театре, ни одной выставки в музее, ни одного нового фильма. Мы с сестрой особенно сблизились со Славой Цирульниковым. С первой минуты знакомства у нас появилось ощущение, что это абсолютно свой человек, понятный и близкий. Он очаровал даже мою строгую маму тем, что с восторгом поедал ее соления и маринованные грибы. Он вошел в нашу семью, как в свою, и был принят, как свой.