Николай Бирюков - Трудная наука побеждать

— А мы не против авиации. Гитлеровцы засели на чердаках, на крышах и деревьях. Не дают работать на переправе. Однако зенитными пулеметами выкурим. Метод испытанный! — ответил, улыбаясь, Никулин.

И действительно, как только крупнокалиберные пулеметы «прочесали» чердаки и крыши, форсирование реки Раба пошло почти без затруднений.

В это же время 5-я и 7-я дивизии также успешно форсировали реку и двигались дальше. Впереди опять действовали подвижные отряды преследования, а главные силы корпуса наступали по дорогам колоннами.

Некоторое замедление темпов произошло лишь западнее Капувар, где встретились каналы с крутыми, облицованными камнем берегами. Мосты через них были взорваны. Однако и каналы преодолели.

Надломленный морально враг не мог удержаться даже на заранее подготовленных рубежах. Его попытки оказать сопротивление были безуспешны, и в последний день марта мы вышли на австро-венгерскую границу. Позади остались триста километров, пройденных с боями по венгерской земле.

Близ самой границы разведчики захватили бывшего премьер-министра правительства Хорти генерал-полковника Геза Лакатоша и государственного секретаря министерства земледелия Даниэля Мочари.

Геза Лакатош рассказал, что он был арестован немцами еще в октябре 1944 года и с тех пор находился не у дел — на свободе, но под надзором. В начале января 1945 года Салаши опять приказал арестовать его и около месяца держал в тюрьме. Но как только стало ясно, что гитлеровцы доживают в Венгрии последние часы, Геза Лакатош был опять выпущен из тюрьмы. Мало того, ему предложили даже визу на въезд в Германию.

Надо полагать, Лакатошу надоело болтаться вместе с неверным хорти-салашистским политическим маятником. Едва его выпустили из тюрьмы, он бежал в монастырь и там дождался прихода Советской Армии. А дождавшись, первым делом заявил, что в политической жизни участвовать больше не желает.

О том, как хозяйничали в Венгрии гитлеровцы, говорят показания, которые дал салашистский сановник из министерства земледелия Даниэль Мочари. С октября 1944 года по апрель 1945 года фашисты вывезли в Германию 23 тысячи вагонов зерна, до 200 тысяч лошадей, около миллиона голов крупного и до 123 тысяч голов мелкого скота.

Наши дивизии вместе с танкистами генерала Ахманова завершали освобождение венгерской земли. Бои шли в приграничной полосе, близ города Шопрон, и ясно было, что вот-вот мы вступим на территорию Австрии.

Рано утром наша машина, промчавшись вдоль южного берега озера Нёйзидлер-Зее, въехала в венгерское село Фертеракош. Здесь нас уже ждали старшие офицеры штаба корпуса, на которых была возложена задача развернуть новый командный пункт. Начальник связи подполковник Гинзбург сказал, что командир 5-й дивизии настойчиво вызывал меня по радио.

Радист Пчелкин тотчас связался с генералом Афониным, и через несколько секунд мы приняли краткий и приятный доклад: «Выполнение задачи на этой (т. е. венгерской) земле завершено. Мои сыновья (полки) совместно с соседями овладели Шопроном (город он назвал по кодовой таблице) и перешагнули через большую линию… (т. е. через границу!)».

Скоро стали известны и подробности.

Дивизион самоходок майора Давыдова, поддержанный огнем автоматических зенитных пушек, преследовал отходящего к венгерско-австрийской границе противника. Вступив в лес, что восточнее Копаха, самоходки построились в боевой порядок «углом вперед», дерзко прорвали оборону гитлеровцев и атаковали Шопрон. Подоспевшие стрелковые полки охватили город с трех сторон и с ходу взяли его.

А самоходный дивизион в это время подходил уже к селу Хикедтелеп. По пути к дивизиону присоединились два танка Т-34 и несколько мотоциклистов из 1-го механизированного корпуса.

Узнав, что село занято противником, майор Давыдов направил одну машину к юго-западной его окраине, на высоту. Отсюда самоходчики открыли огонь, чем привлекли к себе внимание гитлеровцев и вызвали их ответный огонь. Этим немедленно воспользовался Давыдов. Две его машины на высокой скорости ворвались в село с другого конца. Там, в центре, уже слышалась пулеметная стрельба. Наши мотоциклисты носились по улицам, сея панику в рядах неприятеля. Фашисты бежали к австрийской границе, даже не попытавшись организовать сопротивление.

Границу 5-я дивизия, а за ней и другие дивизии пересекли под грохот выстрелов, перекрытый звенящей медью духовых оркестров и мощным солдатским «ура».

Узнав об этом, мы с заместителем по политчасти полковником Чиковани быстро вскочили в вездеход и помчались к границе.

Дорога вывела нас к полосатому столбу. Плетнев притормозил.

— Граница! — сказал он. — Столбы, гербы и прочее… Мы вышли из машины и пересекли невидимую линию, разделявшую два государства. Осмотрелись. Впереди слышалась канонада. Наши войска наступали уже по австрийской земле. А позади, в весеннем мареве, виднелись прозрачные еще рощи и сады, белые домики венгерских хуторов. Там кое-где мелькали люди. Кто побойчей, выбирался уже из убежищ, шел работать в сады и на огороды.

Прямо отсюда, с пограничной линии, мы связались со штабом армии, доложили, что корпус уже в Австрии и продолжает наступать вместе с 23-м танковым корпусом на город Эйзенштадт.

Командующий армией поблагодарил гвардейцев от имени Военного совета, пожелал новых успехов.

— Постараемся, товарищ командующий. Вот полковник Чиковани подсказывает, что есть из-за чего потрудиться — впереди Вена!..

На следующий день был освобожден от врага первый австрийский город Эйзенштадт.

К исходу следующего дня передовые подразделения 7-й дивизии — дивизион самоходных орудий и стрелковый батальон — вышли к Штатцену. Местность перед городом открытая, противник успел устроить укрепления полевого типа прорыл траншею полного профиля, перед ней — противотанковый ров, заполненный водой, и минные поля.

Командир самоходчиков капитан Васильев, проводя личную разведку, обнаружил в лесу просеку, что тянулась в обход этих укреплений. Он решил скрытно выдвинуть с ходу несколько своих машин и ударом с тыла содействовать наступлению стрелкового батальона.

И вот четыре машины — две самоходки, танк Т-34 и бронетранспортер двинулись в лес. Прошли просекой до опушки, потом — вдоль высокого каменного забора.

Как только закончилась артиллерийская подготовка и началась атака батальона с фронта, этот отряд ударил по фашистам с тыла. «Тридцатьчетверка» через пролом в каменной стене вышла на позицию и открыла меткий огонь. Навстречу выползли два «тигра». Завязалась танковая дуэль. Тридцатьчетверка подожгла один «тигр», а другой поджег ее. Однако экипаж в составе лейтенанта Михаила Рафальского, старшины Полетаева, сержанта Крымского и рядового Донского не покинул машину. Борясь с пожаром, воины продолжали вести огонь и подбили еще два бронетранспортера.