Михаил Ципоруха - Вокруг света под парусами

На следующий день на фрегат прибыл вице-адмирал Ефим Васильевич Путятин, начальник экспедиции на «Палладе», следовавший в Японию с дипломатическим поручением. Он не был новичком в океанских плаваниях, Еще в 1822–1825 гг., будучи мичманом, он совершил кругосветное плавание на фрегате «Крейсер», которым командовал знаменитый мореход, тогда еще капитан 2-го ранга M. П. Лазарев. В 1833 г. он по поручению тогда еще вице-адмирала М. П. Лазарева производил опись Дарданелл Столоначальник департамента внешней торговли коллежский асессор Иван Гончаров плавал на фрегате «Паллада» в качестве секретаря вице-адмирала Е. В. Путятина.

Перед отправлением в плавание на «Палладе» друг Гончарова поэт В. Г. Венедиктов написал ему поэтическое послание, в котором, в частности, было сказано:

Лети! И что внушит тебе природаТех чудных стран, — на пользу и добро,Пусть передаст, в честь русского народа,Нам твой рассказ и славное перо!Прости! Вернись и живо и здоровоВ суровые приневские края,И радостно обнимут ГончароваИ Майковы, и все его друзья.

В Портсмуте фрегат был поставлен в док и на нем были проведены солидные ремонтные работы. В Англии вице-адмирал Е. В. Путятин приобрел железную винтовую шхуну «Восток» (мощность паровой машины 40 ас (30 кВт), водоизмещение 210 тонн). Командиром «Востока» назначили капитан-лейтенанта Воина Андреевича Римского-Корсакова. Шхуна «Восток» сразу же была включена в состав экспедиции Е.В Путятина.

Предполагая пройти на Дальний Восток вокруг мыса Доброй Надежды через Индийский океан, воспользовавшись юго-западным муссоном, Путятин послал бывшему в то время на Дальнем Востоке корвету «Оливуца» и судну РАК «Князь Меншиков» приказание идти для встречи с ним к островам Бонин-Сима в Тихом океане.

6 (18) января 1853 г. «Паллада» и «Восток» вышли из Портсмута, но уже в первую ночь разлучились. Соединились они в проливе Ла-Манш только через 5 дней. К вечеру море стихло, и фрегат взял шхуну на буксир. «При тихом ветре фрегат, буксируя шхуну, имел от 4 с половиной до 6 узлов, а на другой день…фрегат, лежа в бейдевинд на левый галс [т. е. когда угол между диаметральной плоскостью судна и направлением ветра составлял менее 90°], имел ходу от 6 с половиной до 8 узлов» [1, с 210]. Однако к вечеру волнение усилилось и пришлось отдать буксиры. Скорость фрегата увеличилась до 11 узлов, а шхуна отстала. Местом встречи был назначен о. Мадейра.

18 (30) января фрегат «Паллада», не становясь на якорь, запасся у о. Мадейра провизией и пресной водой. «Востоку» было оставлено предписание идти к мысу Доброй Надежды. А сам фрегат пошел в порт Прайа (острова Зеленого Мыса). Там были пополнены запасы провизии и проведена обтяжка такелажа.

С 24 марта (5 апреля) по 12 (24) апреля фрегат простоял в Саймонс-бее (около мыса Доброй Надежды). 1 (13) апреля туда пришла шхуна «Восток». Оттуда «Восток» направился прямо в Гонконг, а «Паллада», зайдя по пути в порт Аньер-Кидул и Сингапур, 13 (25) июля прибыла в Гонконг.

В Индийском океане «Палладе» пришлось пройти через ряд серьезных штормов. И А Гончаров оставил нам описание нескольких из них: «Рев ветра долетал до общей каюты, размахи судна были все больше и больше. Шторм был классический, по всей форме…Часов в десять вечера жестоко поддало, вал хлынул и разлился по всем палубам, на которых и без того много скопилось дождевой воды. Она потоками устремлялась в люки, которых не закрывали для воздуха [для вентиляции внутренних помещений. — Авт.]. Целые каскады начали хлестать в каюту, на стол, на скамьи, на пол, на нас, не исключая и моего места, и меня самого. Все поджали ноги или разбежались куда кто мог. Младший и самый веселый из наших спутников, Зеленый, вскочил на скамью и, с неизменным хохотом, ухватив где-то из угла кота, бросил его под каскады…

По трапам еще стремились потоки, но у меня ноги уж были по колено в воде — нечего разбирать, как бы посуше пройти. Мы выбрались наверх: темнота ужасная, вой ветра еще ужаснее; не видно было, куда ступить. Вдруг молния. Она осветила, кроме моря, еще озеро воды на палубе, толпу народа, тянувшего какую-то снасть, да протянутые леера, чтобы держаться в качку. Я шагал в воде через веревки, сквозь толпу; добрался кое-как до дверей своей каюты и там, ухватясь за кнехт, чтобы не бросило куда-нибудь в угол, пожалуй, на пушку, остановился посмотреть хваленый шторм. Молния как молния, только без грома, или его за ветром не слыхать. Луны не видно… Она [молния] сверкала часто и так близко, как будто касалась мачт и парусов» [37, с 250,251].

Именно в Индийском океане моряки «Паллады» встретили такое явление как водяной смерч. Вот рассказ о нем И А Гончарова; «Однажды я, в изнеможении, сел в капитанской каюте на диван и нечаянно заснул. Слышу крик, просыпаюсь — светло. Спрашиваю, который час шестой, говорят. «Зарядить пушку ядром!» — кричит вахтенный. «Что это, кого там?» — подумал я. В это время пришли с вахты сказать, что виден пароход не пароход, а бог знает что. Я бросился наверх, вскочил на пушку, смотрю: близко, в полуверсте мчится на нас в самом деле бог знает что: черный крутящийся столп с дымом, похожий, пожалуй, и на пароход; но с неба, из облака, тянется к нему какая-то темная узкая полоса, будто рукав; все ближе, ближе «Готова ли пушка?» — закричал вахтенный. «Готова!» — отвечали снизу. Но явление начало бледнеть, разлагаться и вскоре, саженях в 150 от нас [320 м] пропало без всякого следа. Известно, что смерчи, или водяные столпы, разбивают ядрами с кораблей, иначе они, налетев на судно, могут сломать рангоут или изорвать паруса. От ядра они разлетаются и разрешаются обильным дождем. Мы еще видели после раза два такие явления, но они близко не подходили к нам» [37, с 253,254].

Из Гонконга «Паллада» с «Востоком» отправились на острова Бонин-Сима к месту встречи с корветом «Оливуца» и судном РАК «Князь Меншиков». Тут «Паллада» вновь попала в сильнейший шторм, и старый фрегат поучил сильные повреждения. И опять ИА Гончаров красочно описал это опасное происшествие: «Орудия закрепили тройными талями и, сверх того, еще занесли кабельтовым, и на этот счет были довольно покойны. Качка была ужасная. Вещи, которые крепко привязаны были к стенам и к полу, отрывались и неслись в противоположную сторону, оттуда назад… Окна в каюте были отворены настежь, и море было перед моими глазами во всей своей дикой красе. Только в одни эти окна или порты, по-морскому, и не достигала вода, потому что они были высоко; везде же в прочих местах полупортики были задраены наглухо деревянными заставками, иначе стекла летят вдребезги и при крене вал за валом вторгается в судно. В кают-компании, в батарейной палубе вода лилась ручьями и едва успевала стекать в трюм. Везде мокро, мрачно, нет убежища нигде, кроме этой верхней каюты. Но и тут надо было, наконец, закрыть окна: ветер бросал верхушки волн на мебель, на пол, на стены. Вечером буря разыгралась так, что нельзя было расслышать, гудит ли ветер или гремит гром. Вдруг сделалась какая-то суматоха, послышалась ускоренная команда, лейтенант Савич гремел в рупор над ревом бури.