Андреа Бочелли - Музыка тишины

Когда он перешагнул порог палаты, где между двух кроватей стояла маленькая люлька, у него громко заколотилось сердце. Он глубоко вздохнул, как делал всегда перед выходом на сцену, и вошел внутрь. Ему было ясно, отчего так сильно бьется сердце, но он не мог справиться с этим.

Он подошел к постели Элены и робко обнял ее, словно боялся сделать больно. Жена вдруг показалась ему невероятно хрупкой. Он спросил, как она себя чувствует, а потом вспомнил о ребенке и, изображая интерес, которого на самом деле не испытывал, подошел к люльке и осторожно нащупал в ней новорожденного. Малыш тихо спал. Страх разбудить его мог послужить Амосу прекрасным предлогом, чтобы отложить первый контакт, но странное любопытство победило все его колебания. Он протянул руки и с осторожностью, на которую даже не считал себя способным, поднял сына и прижал к груди.

Сладковатый запах новорожденного, слабый, но отчетливый, достиг его ноздрей, заполняя все вокруг. Амос глубоко вдохнул этот незнакомый доселе аромат и впервые в жизни почувствовал своеобразное опьянение; он прикоснулся губами к щечкам малыша, а когда наконец решился что-то сказать, вдруг обнаружил, что они с женой остались в маленькой больничной палате вдвоем. Все остальные вышли, чтобы дать ему свободно выразить свои эмоции – ощущения, которые в семейном кругу считаются самыми интимными, самыми глубокими и незабываемыми.

В эти короткие мгновения он понял, что новое чувство, новая форма любви глубоко пустила корни в его сердце. Это произошло ошеломляюще стремительно, и теперь он чувствовал себя другим человеком, вновь завоевавшим в собственных глазах способность делать значительные вещи. Теперь это маленькое и беззащитное существо находилось для Амоса на самой вершине иерархической лестницы, а он был его отцом и без колебаний отдал бы за него жизнь.

Главврач разрешил ему остаться с Эленой на ночь, и Амос был бесконечно благодарен за это одолжение. Он попрощался с отцом и с малышом на груди растянулся на свободной постели, пообещав жене, что уложит сына в люльку, прежде чем уснуть. Но спать не хотелось, да и малыш, казалось, вслушивался в биение его сердца. Новое чувство, глубокое и таинственное, овладело им в эти мгновения, и с каждым движением и криком ребенка оно становилось все сильнее и сильнее. Рядом спала женщина, которая подарила жизнь его сыну, а он, Амос, теперь стал отцом. Эта мысль вдруг показалась ему чем-то настолько грандиозным и сложным, что с трудом помещалась в голове; между тем это было именно так. Он думал и нежно гладил личико своего ангелочка и маленькое тельце, словно пытаясь навсегда впитать в себя каждую черту крошечного создания. Он нашептывал ему бессмысленные, но полные чувства слова, пока малыш не уснул. Тогда Амос, охваченный волнением, стараясь не двигаться, чтобы не разбудить его, медленно стал складывать в уме стихи, в которых отразились все ощущения и мысли этих незабываемых часов:

Словно великан, гордый и счастливый,Обнимаю я своего малыша,И его нежное тельце,Хрупкое и трепещущее, как птичка,Прижимается к моей груди.Он лежит тихо и спокойно,Он уже почти уснул,И на мгновение моя судьбаВдруг кажется мне прекрасным сном.И тут я вижу себя стариком,Покорно сидящим у каминаИ, будто ребенок, в тревоге ждущим,Когда настанет вечерИ вернется сын, чтобы подарить мне улыбку.Словно волшебный дар —Каждое его слово, нежность и ласка,И бесконечна радость от его объятий…Потом виденье это исчезает,Но я понимаю, что душа моя похищенаЭтим новорожденным младенцем,Чья жизнь для меня бесценна…

На несколько часов Амос напрочь позабыл о фестивале, о проблемах, связанных с карьерой и собственным будущим: необъяснимое чувство благодарности к целому миру и пьянящий восторг полностью поглотили его. Он тихонько поднялся с постели и принялся медленно прогуливаться по палате с малышом на руках.

«Есть на свете человек, которому я обязан всем тем, что знаю и умею, человек, научивший меня, что лучше делать, чем говорить, что лучше сомневаться, чем быть непоколебимо уверенным в чем-либо, что важнее пытаться быть кем-то, нежели что-то иметь. Я дам своему сыну его имя – Этторе; так я буду всегда помнить о нем, когда его самого уже не будет».

Счастливый, что ему пришла в голову эта идея, которую наверняка поддержит и Элена, он подошел к люльке и опустил туда малыша. Потом лег и постарался уснуть, чтобы отдохнуть в преддверии обратной поездки и грядущих тяжелых дней.

XXXII

Рано утром Амос уехал обратно в Сан-Ремо. Ему было невероятно грустно покидать Элену и сына, но долг превыше всего.

В день финала он чувствовал себя великолепно, был в прекрасной форме и ощущал необходимое спокойствие, чтобы выступить на уровне. Зрители тем временем постепенно оценили его песню. Его выступление приняли очень тепло, так что и положение Амоса в классификации значительно улучшилось, однако выше четвертого места он все равно не поднялся. Он был жестоко разочарован: фактически это можно было рассматривать как знак неуклонного падения. Но что тут поделаешь? Необходимо было взять себя в руки и по-прежнему отдавать делу всего себя. Теперь ему предстояло растить ребенка, который со временем наверняка последует примеру своего отца, поэтому ему нужно было удвоить собственные усилия.

Таким образом, не забывая и об учебе, Амос посвятил себя продвижению своего нового альбома, отправившись вместе с Карло в нескончаемое турне по Европе, во время которого у него не было ни минуты отдыха. Ему приходилось бороться с постоянной усталостью и скукой от вечных ожиданий в аэропортах и гримерках теле– и радиостудий. Элена с ребенком ждали его дома, и она, казалось, понимала всю необходимость этих разъездов, несмотря на то что из-за них она оставалась совсем одна.

В октябре они вместе отправились в длительные гастроли по Бельгии, Голландии, Германии, Франции и Испании. Концерты проходили весьма необычно: большой оркестр сначала играл симфонические произведения, а затем аккомпанировал исполнителям, выступающим в разнообразных музыкальных жанрах. Публике в этих странах очень нравились такие концерты, и каждый вечер их ждали переполненные залы.

Дискографической компании Амоса каким-то образом удалось включить его в этот удивительный проект, и – к удивлению Амоса – после первых же концертов его альбом стал разлетаться с бешеным успехом во всех странах, где проходили его гастроли.