Джеффри Робертс - Вячеслав Молотов. Сталинский рыцарь «холодной войны»

На посту посла Молотов занимался привычным делом – произносил речи о внешней политике. Одни отличалась формальным дипломатизмом, какого ждешь от второстепенного посла; другие представляли собой масштабные комментарии по поводу современных международных вопросов, достойные министра иностранных дел. Многие из тех удачных выступлений были сделаны в полузакрытом «Ленинском клубе», собиравшемся в монгольской столице Улан-Баторе. В них Молотов тщательно следовал партийной линии, уважительно отзывался о Хрущеве, хоть и не втягивался в набиравший обороты культ личности нового руководителя. Но его слушатели не сомневались: все, что говорит Молотов, является плодом его личных размышлений, а не просто поддакиванием официальному курсу.

Среди прочего он постоянно поднимал тему необходимости идти умеренным путем, избегая опасностей ревизионизма (позиция хрущевцев) и сектантства с догматизмом, в которых его обвиняли хрущевцы. Еще он говорил, насколько важна борьба за мир. «Важнейшим вопросом сегодня, – сказал он, выступая в декабре 1957 г., – является вопрос о сохранении и укреплении мира». На XXI съезде КПСС, проходившем в январе–феврале 1959 г., Молотов предупредил слушателей, насколько важно «не преуменьшать опасности войны. Необходимо сохранять бдительность и усиливать всемирную борьбу за мир». В июне 1960 г. он произнес речь о международном положении после того, как в Париже потерпела неудачу встреча Хрущева и Эйзенхауэра. Саммит закончился ничем, когда Хрущев ушел с него в знак протеста полетов американских шпионов над СССР – был сбит разведывательный самолет U-2. Молотов возмущался инцидентом не меньше Хрущева: «Сегодня империалисты надели маску поборников мира; завтра мы увидим истинное лицо зверя… Советский Союз выступает за переговоры с империалистическими государствами, когда переговоры могут улучшить международную обстановку, когда они укрепляют мир… Но вести переговоры под угрозой военной авиации империалистических стран для нас не приемлемо, поскольку это будет потворством дальнейшей империалистической агрессии». В заключение он сказал: «Мы должны быть способны и готовы вести борьбу за мир до самого конца»23.

СОСЛАН В ВЕНУ

Вскоре после этого выступления Молотова перевели из Монголии в Вену, где он возглавил советскую делегацию в Международное агентство по атомной энергии (МАГАТЭ). Возможно, Молотова убрали из Монголии потому, что Хрущева раздражали его многочисленные личные письма в Москву – им не хватало подобострастия, которого ждут от малозначительного посла. В мае 1959 г. Молотов направил в Центральный Комитет меморандум с предложением создать конфедерацию социалистических стран, основанную в первую очередь на союзе СССР и коммунистического Китая24. Когда в июле–августе 1959 г. Ричард Никсон посещал Москву, Хрущев сказал ему, что Молотов возражал против Австрийской декларации. Молотов то ли прочитал об этом, то ли услышал и нажаловался в Комитет партийного контроля: «Решительно возражаю против попытки Н.С. Хрущева изобразить меня, коммуниста, в виде сторонника войны с «Западом» и заявляю, что это утверждение содержит клевету, аналогичную той грязи, которую лили меньшевики на большевиков»25. В октябре 1959 г. он снова написал в ЦК: на сей раз замечания о трактовке В.И. Ленина в новой официальной версии истории КПСС26. В аналогичном ключе звучала и статья о девяностом юбилее Ленина, которую в начале 1960 г. Молотов послал в партийный теоретический журнал «Коммунист». Ее не приняли под предлогом, что автор не говорит в ней и о собственных ошибках27.

Объяснить переброску Молотова в Вену можно еще и тем, что она была связана с советско-китайским расколом, о котором широко заговорили после передовицы, появившейся в апреле 1960 г. в «Красном флаге» – главной коммунистической газете КНР. Статья называлась «Да здравствует ленинизм» и якобы была посвящена юбилею Ленина, но фактически представляла собой плохо замаскированную критику внешней политики Хрущева.

Все разногласия усиливались, углубляя раскол между Советским Союзом и коммунистическим Китаем, а также между Хрущевым и Мао Цзэдуном. А начались они еще на XX съезде партии. Как и Молотов, Мао не соглашался с претензиями к Сталину и доводами Хрущева о том, что при капитализме война перестала быть неизбежной, а переход к социализму возможно совершить и мирными методами. Мнения Мао и Молотова совпадали в том, что делали акцент на угрозу капитализма, империалистическую агрессию и непреходящие опасности войны28.

Если Хрущев полагал, что, отправляя Молотова в Вену, он заставит его вести себя посговорчивее, то он ошибался. Молотов продолжил произносить политические речи, хоть пореже и в частном порядке. В январе 1961 г. он рассказывал советской делегации в МАГАТЭ о результатах последней встречи участников Всемирного коммунистического движения в Москве. Молотов предупредил, что «опасность новой мировой войны еще не преодолена». И еще поносил «ревизионистов», забывающих, что конкуренция между государствами с разным общественным строем представляет собой разновидность классовой борьбы29.

Одним из свидетелей молотовского пребывания в Вене стал молодой советский дипломат Владимир Соколов. Его поразили исключительная память, самообладание и хладнокровие бывшего министра иностранных дел. Как вспоминает Соколов, выступления Молотова перед советской группой в МАГАТЭ всегда имели успех.

Накануне XXII съезда партии, запланированного на октябрь 1961 г., Молотов представил в Центральный Комитет два документа31. Первый был написан в августе 1961 г. и был озаглавлен «О ленинизме и возможности предотвращения войны в современных условиях». Текст ругал позицию Хрущева, утверждавшего, что война с капитализмом и империализмом перестала быть неизбежной. Кроме того, Молотов обвинил партийное руководство в распространении пацифистских иллюзий о том, что разоружение является единственным путем профилактики войны. По мнению Молотова, не допустить войны можно было лишь искоренив империализм и капитализм.

Второй документ, датированный 12 октября 1961 г., возражал против новой партийной программы, которая провозглашала, что коммунизм (т. е. очень развитая форма социалистического прогресса в экономике и обществе) будет построен в Советском Союзе в ближайшие лет двадцать. Молотов доказывал, что этот замысел нереалистичен и невыполним, поскольку социалистический строй еще не распространился по всей земле.

На XXII съезде Хрущев повел массированную атаку на Молотова. В открывающей речи генсек заявил, что участники антипартийной группы несут личную ответственность за массовые репрессии 1930-х гг. Микоян обвинил Молотова в недооценке сил социализма и переоценке сил империализма и добавил, что именно в этом кроется корень его ошибочного отрицания возможности избежать войну. Петр Поспелов, возглавлявший партийный институт марксизма-ленинизма, зашел еще дальше и сообщил, что Молотов считает, что война поможет прийти к коммунизму. В закрывающем выступлении на съезде Хрущев записал Молотова в руководители антипартийной группы и намекнул, что он причастен к убийству Кирова32.