Александр Бубнов - В Ставке Верховного Главнокомандующего

Значительно способствовало нашему поражению и то, что не были приняты меры для прочного обеспечения порядка в столице, а также и то, что летом 1916 г., когда мы к этому были готовы, не была осуществлена Босфорская операция, успех которой, помимо чисто стратегического значения, несомненно поддержал бы дух всего народа и, воодушевив победой всю страну, устранил бы опасность революции.

Ответственность за это падает главным образом на верховное командование, которое не сумело оценить и предусмотреть решающего влияния этих факторов на исход войны.

Помимо этих главных причин нашего поражения, в известной мере влияли еще некоторые второстепенные причины, вне нашей воли находящиеся, которые, сами по себе, не могли бы, однако, иметь решающего влияния на исход войны, но в совокупности с вышеперечисленными главными причинами сыграли известную роль в нашем поражении.

Первой из этих причин были наши союзнические обязательства, вследствие которых мы, в ущерб положению на нашем фронте, принуждены были предпринять ряд операций для спасения наших союзниц Франции, Италии и Румынии; операции эти стоили нам громадных людских жертв и расходов драгоценных боевых припасов, что, конечно, способствовало затягиванию войны на нашем фронте, ибо отдалило до весны 1917 г. наш прорыв на Юго-Западном фронте и косвенно повлияло также на запоздание Босфорской операции.

Однако, рассматривая обстановку 1-й мировой войны во всем ее целом, трудно сказать, не окончилась ли бы эта войны полной победой Германии, а значит, и нашим собственным поражением, если бы мы не принесли больших жертв для поддержки наших союзников.

Весьма вероятно, конечно, что другие народы не оказали бы своему союзнику столь широкую помощь, как это сделали мы, а при оказании этой помощи во всяком случае больше бы считались со своими личными интересами. Возможно. Но эта широкая отзывчивость и самопожертвование в оказании помощи, к нам о ней взывающим, свойственны русскому народу и составляют одно из неотъемлемых качеств его национального характера.

Кроме того, известное отрицательное влияние на исход для нас войны имело «странное» к нам отношение Англии, выразившееся: 1) в пропуске, при «загадочных» обстоятельствах, немецких крейсеров в Константинополь, чем было ослаблено наше положение в отношении Босфорской операции; 2) в «темной» обстановке, при которой велась англичанами Дарданелльская операция; и 3) в роли английского посла Бьюкенена, поддерживавшего в столице революционные круги нашего общества, в чем некоторые исторические исследователи видят стремление Англии в 1-й мировой войне уничтожить не только свою противницу Германию, но и свою союзницу Россию.

Хотя, конечно, традиционная английская политика действительно основана на стремлении к ослаблению наиболее мощной державы на континенте и на враждебном отношении к России, однако вряд ли было бы правильно утверждать, что в 1-й мировой войне Англия прямо стремилась к уничтожению России, ибо при этом она рисковала бы обеспечить полную победу Германии, а себе в связи с этим неминуемую погибель. Но что России она добра не желала, это, конечно, верно.

Впрочем, роль сэра Бьюкенена может быть объяснена и тем, что он, опасаясь, как мы все, пагубных последствий внутренней политики престола, которая могла бы привести к поражению России и выходу ее из коалиции, надеялся, измеряя чувство гражданского долга русского общества своей английской меркой, путем переворота закрепить положение России в рядах коалиции.

Но, дабы ни у кого не было повода сваливать всю вину за наше поражение на других, повторяю, что, если бы не было этих главных, лишь от нас зависевших вышеперечисленных причин, второстепенные «внешние» причины сами по себе ни в коем случае не могли бы привести к нашему поражению.

Подводя теперь итоги всему вышесказанному, мы приходим к заключению, что главными решающими причинами нашего поражения в 1-й мировой войне были: наша неподготовленность к войне, смена великого князя Николая Николаевича с поста Верховного Главнокомандующего, пагубное направление нашей внутренней политики, непринятие мер для обеспечения порядка в столице и неприведение в исполнение в 1916 г. Босфорской операции; а второстепенными, но не решающими причинами были: наши союзнические обязательства и отношение к нам Англии.

Но неизмеримое наше несчастье было в том, что в самую тяжелую пору нашей истории верховное управление государством находилось в руках слабовольного и мистически настроенного императора Николая II, не обладавшего свойствами, необходимыми для правления великой страной, а вместе с тем верховное командование вооруженными силами фактически находилось в руках генерала Алексеева, хотя и безгранично преданного своему долгу отличного знатока военного дела, но не обладавшего ни широтой взглядов, ни дарованиями, присущими выдающимся полководцам.

Те, кто будут стремиться оправдать верховное командование в том, что оно своевременно не предприняло Босфорскую операцию, будут, конечно, упорно настаивать на том, что флот был неспособен ее выполнить.

Они сознательно закроют глаза на то, что в 1916 г. флот полностью доказал свою на то способность перевозкой 5-го Кавказского корпуса в Трапезунд; что в 1916 г. турецкие вооруженные силы и оборона Босфора почти совсем утратили свою боеспособность; что предпринятая англичанами в начале войны наспех и с случайными войсками Дарданелльская операция доказала полную возможность высадки даже на прочно занятый противником берег; что мы предполагали предпринять Босфорскую операцию с отборными войсками; что с морской стороны операция была во всех подробностях подготовлена; что, наконец, ею должен был руководить такой решительный и талантливый вождь, каким был адмирал Колчак.

Пусть будет так: исчерпывающий и бесспорный ответ, конечно, мог бы дать один лишь опыт, то есть попытка осуществить эту операцию.

Но тут-то именно и возникает грозный вопрос почему: раз от этого зависел исход войны, раз осуществления этой операции требовало правительство, раз этого хотел Государь, раз на этом настаивали моряки, — верховное командование, пожертвовавшее сотнями тысяч потерь для второстепенных операций на фронте, как, например, при озере Нароч, не решилось рискнуть 2–3 дивизиями для попытки своевременно осуществить решающую Босфорскую операцию; почему оно не поставило в своих планах эту операцию хотя бы вровень с подготовкой прорыва на Юго-Западном фронте и почему оно само не настаивало на ее осуществлении, а, наоборот, смотрело на нее как на излишнюю затею?