Марсель Мижо - Сент-Экзюпери

Конечно, вы можете ответить, что опасность воины в безумии человека. Но тем самым вы отказываетесь от имеющейся у вас возможности что-то осмыслить. Точно так же вы могли бы утверждать, что Земля вращается вокруг Солнца, потому что такова воля божья. Допустим. Но в каком уравнении эта воля находит свое выражение? И каким совершенно ясным языком можно выразить военную горячку – это безумие и таким образом излечиться от него?..»

«Есть в Европе двести миллионов человек, чье существование лишено смысла... Население рабочих поселков хочет, чтобы его пробудили. Есть и Другие-люди, погрязшие в рутине различных профессий, люди, которым недоступны радости первооткрывателя – поднимателя целины, радости веры, радости ученого. Кое-кому думалось, что достаточно одеть их, накормить, удовлетворить все их насущные потребности, чтобы возвысить их душу. И вот мало-помалу из них создали мещан... сельских политиков, техников, лишенных внутренней жизни. Им дают неплохое образование, но это не культура. Тот, кто думает, что культура – набор вызубренных формул, невысокого о ней мнения. Посредственный ученик специального класса лицея знает больше о природе и ее законах, чем Декарт или Паскаль. Но разве такой ученик способен мыслить, как они?..

Когда в саду удается вывести новую розу, всех садовников охватывает волнение. Розу изолируют, окружают заботой, всячески способствуют ее развитию. Но для людей нет садовников...

Меня мучает то, что не может излечить даровая похлебка для бедняков... Меня мучает, что в каждом человеке, быть может, убит Моцарт...»

Надо было бы все цитировать, но ограничимся этими двумя примерами, отметив про себя, что если нам и не все известно об этом периоде развития Сент-Экзюпери, Испания в крови оставила у него неизгладимое впечатление и что поездки в эту страну, где бушует гражданская война, сыграли в его становлении не меньшую, если не большую роль чем работа на Линии. В своих произведениях он постоянно возвращается к впечатлениям и мыслям, которыми обогатился во время этих поездок.

«Земля людей»

В один январский день 1938 года Сент-Экзюпери сошел на берег в Нью-Йорке с парохода «Иль де Франс». На следующий день портовый кран выгрузил на пристань огромный ящик, в котором находился его «Симун». На этом самолете Сент-Экс хотел попытаться установить прямую связь Нью-Йорк – Огненная Земля. Зачем это понадобилось-не совсем понятно. За исключением французского министерства авиации, озабоченного падающим престижем французских крыльев и заинтересованного в осуществлении такого рейда, расходы по которому ложились почти целиком на самого его организатора, никто в этом не был заинтересован. Целесообразность такого перелета в то время спорна. Самолеты «Пан-Америкэн Эйруэйз» уже связывали между собой крупные центры Северной, Центральной и Южной Америки, разве что не связывали их с южной оконечностью материка. Впрочем, за несколько лет до того, в бытность свою директором «Аэропоста-Аргентина», Сент-Экс уже создал в Патагонии сеть аэродромов. Но американцы не сочли рентабельным поддерживать связь с этим весьма бедным краем. Не соскучился ли Антуан по молодым девушкам Пуэнта-Аренаса, которые заставляли его грезить, когда он любовался ими, прислонившись к ограде фонтана? Но чтобы снова увидеть их, он избрал уж очень кружный путь! Быть может, он искал простора для мятущейся души или хотел «реабилитировать» себя как летчик в глазах товарищей? Заставить, наконец, умолкнуть недоброжелателей? Во всяком случае, так поняли его друзья, все те, кто, как и при его первом неудачном рейде, всячески ему помогал. Так понял это и его верный сподвижник, механик Прево, безропотно пустившийся с ним в эту авантюру. Никто я, не пытался его отговорить.

Различные формальности отняли у Сент-Экзюпери немало времени. Когда он покончил с ними, наступил сезон метелей и снежных вьюг. После двух неудачных попыток 15 февраля в сопровождении Прево Сент-Экс вылетает, наконец, из Нью-Йорка и после короткой' посадки в Броунсвиле берет курс на Веракрус, а оттуда летит в Гватемалу.

Аэродром этого города расположен на высоте 1500 метров над уровнем моря и плохо приспособлен для старта самолетов типа «Симун» («Симун» – скоростной самолет. Поверхность крыльев у него небольшая, и для него требуется относительно большой разбег, чтобы он мог оторваться от земли). Ни Сент-Экс, ни Прево сами не проверили количества горючего, которое сторож аэродрома влил в баки. А он, должно быть, наполнил их до отказа. Легко представить себе предшествовавший этому диалог двух людей, говоривших на разных языках. Один восклицает:

– Бензин!

Другой утвердительно кивает головой и повторяет:

– Бензин.

Больше они ничего друг другу сказать не могут. Сент-Экс пытается жестами осведомиться, в каком направлении лучше всего взлетать. Удовлетворившись своей интерпретацией жестов, он залезает в кабину.

Плохо уравновешенный самолет тяжело бежит по взлетной дорожке. Летчик с опаской то и дело «пробует», как он «отвечает». Но вот уже конец дорожки, а за ней раскинулось неровное, кочковатое поле. Самолет мчится со скоростью ста километров в час. В последнюю минуту летчику все же удается оторвать его от земли. Самолет тяжело подымается, как бы колеблется десятую долю секунды, затем теряет скорость, заваливается и врезается в землю.

Из-под груды обломков высвобождают потерявшего сознание Прево. У него перелом ноги. Легко отделался! Сент-Экс спасся лишь чудом: он весь в крови, у него сломана нижняя челюсть, несколько проломов черепа, поломана левая ключица, он весь изранен. К тому же у него сотрясение мозга, и ему угрожает заражение крови. Несколько дней он находится в коматозном состоянии. Но крепкий организм превозмогает недуг.

Еще раз судьба милостива к Антуану. Он выбрался из такой переделки, попав в которую обычно и костей не собрать! Правда, как память о случившемся, у него остался анкилоз левого плеча. Это лишало его возможности выпрыгнуть с парашютом в случае необходимости. Не исключено, что это обстоятельство и сыграло не последнюю роль в его преждевременной смерти. Однако он не потерял трудоспособности, не утратил ни на йоту живости ума.

И все же нельзя не заметить, с каким легкомыслием Сент-Экзюпери приступал к осуществлению трудного перелета. Профессиональный летчик не должен ничего упускать из виду. Между тем Антуан не потрудился даже проверить количество налитого ему в баки бензина. И в отношении направления взлета положился на указания какого-то сторожа аэродрома. Да и неизвестно еще, поняли ли они друг друга. Что до Прево, то он, видимо, положился на «познания» Сент-Экса в иностранных языках.