Ги Бретон - Наполеон и Мария-Луиза

И наконец, «Скандальная хроника времени империи» добавляет: «У Полины Бонапарт в Сан-Доминго было множество любовников. Она не ограничилась только тем, что успокаивала жар французов, оторванных от родимого края, она отведала – с наслаждением и как ценительница – ласк негров с этого острова. Некоторые из них хвастали своей удачей, и, таким образом, все прознали про эти поступки генеральши Леклерк»163.

Потому кажется вполне доказанным то, что Полина в Сан-Доминго получила-таки разноцветное удовольствие, о чем современные авторы непонятно почему стыдливо умалчивают или отрицают.

Леклерку вскоре донесли о выходках его жены. Это его очень огорчило, и он стал думать, как бы прекратить это, не вызывая скандала. Идею ему подсказала неосторожность некоторых француженок. Однажды солдаты обнаружили в багаже Туссена-Лувертюра коробку, полную очень эротических писем, присланных главарю мятежников белыми женщинами…

Леклерк немедленно составил указ, который был расклеен по всему острову: «Белые женщины, которые спят с неграми, независимо от их положения, подлежат высылке во Францию».

Таким образом, Полина была косвенным образом предупреждена о грозящей ей опасности. Вынужденная из-за этого указа искать отныне менее экзотические удовольствия, она отдалась генералу Юмберу, который, как говорили, «носил роскошные усы и умело ими пользовался»…

Леклерк смог насладиться горьким удовольствием от сознания того, что он в очередной раз стал рогатым генералом.

В мае, подстрекаемые англичанами, негры снова восстали и возобновили партизанские действия против французов. Снова стали убивать мужчин, похищать женщин, содомизировать офицеров на площадях.

Муж Полины, полагавший, что в стране наступило спокойствие, был ошеломлен. И принялся спешно принимать меры к восстановлению порядка. Но, к сожалению, было слишком поздно, восстание уже охватило весь остров. К тому же, словно бы в довершение всех несчастий, на Сан-Доминго обрушилась страшная эпидемия желтой лихорадки.

Одной из первых жертв этой болезни стал Станислас Фрерон, умерший в июле. Вскоре эпидемия поразила и армию. За несколько месяцев, как сообщает нам Бернар Набон, «эпидемия унесла жизни 1500 офицеров, 25 000 солдат, 8000 моряков, 2000 гражданских чинов, 750 военных врачей».

Леклерк в ужасе написал:

«В моих войсках ужасные потери. Все генералы больны. Мне приходится прибегать к помощи черных генералов… Воевать с солдатами-европейцами невозможно: они умирают в дороге…»

А тем временем Полина, абсолютно не понимая, какая опасность грозит мужу, продолжала организовывать праздники. А поскольку здравого смысла на всех не хватает, она называла свои балы «Свидания в морге»164.

Это было так забавно…

Увы! 22 октября желтая лихорадка свалила и Леклерка. 2 ноября он умер, чем очень огорчил Полину…

Тело генерала было отправлено во Францию на борту корабля «Swiftsure» («Свифтшю»). В течение всего плавания Полина оставалась в своей каюте, плакала по мужу, по своей молодости и по испорченному здоровью. Поскольку в результате слишком близких контактов со сторонниками Туссена-Лувертюра она подхватила очень нехорошую болезнь….

1 июня 1803 года она сошла на берег в Тулоне, где была помещена под медицинское наблюдение в больницу «Назаретянки». Чтобы как-то скрасить ее карантин, подруги стали сообщать ей в письмах последние парижские сплетни. Так она узнала об удивительном происшествии, приключившемся с неким юношей, которого звали «молодой дикарь из Авейрона».

Послушаем автора «Хроники времен консульства»:

«Этот молодой дикарь – безусловно, брошенный родителями ребенок – несколько лет прожил в лесах Авейрона, питаясь фруктами, которые он собирал на деревьях, и животными, которых ему удавалось догнать. Лесники сумели поймать его с помощью сети. Он никак не мог научиться разговаривать. И издавал одни лишь гортанные звуки. По причине его возраста и мужской силы, развитой вследствие такого существования, дамы глядели на него с нескрываемой симпатией, удивляясь тому, что не могут никак привлечь его внимание, и спрашивали друг у дружки:

– Как может быть диким мужчина?

Его отправили однажды в Клиши-ла-Гарен к мадам Рекамье. Сначала он несколько минут был спокоен, потом стал проявлять признаки волнения, а затем, воспользовавшись тем, что его сопровождающий отвернулся, сбежал. Это обнаружилось только тогда, когда он был уже далеко. Бросились его догонять в парке, размеры которого были достаточно велики. Наконец его обнаружили сидящим на дереве в одной рубахе.

Его воспитатель, слегка оскорбленный таким поведением, стал уговаривать его спуститься то ласково, то пуская в ход угрозы.

Вместо ответа молодой человек просто стянул с себя рубашку и продемонстрировал, словно по чьей-то просьбе, всю величину своего полового развития. Дамы заохали и закричали. Никогда еще они не присутствовали на столь зрелищной и столь увлекательной охоте. И все притворились, что они очень смущены представшим их взорам зрелищем.

Устав от уговоров, ему показали наполненную фруктами тарелку, и он моментально слез с дерева.

С той поры молодой дикарь из Авейрона никогда больше не показывался в свете. Он для него был слишком компрометирующим элементом…»165

Полина – продолжавшая хранить приятные воспоминания о проведенных с неграми в Сан-Доминго минутах – глубоко сожалела о том, что ей не удалось отведать этого любопытного дикаря.

Для того чтобы утешиться, ей суждено было выйти замуж за принца Боргезе…

Глава 27

Нагая Полина позирует Канове

Принцесса очень любила помогать художникам.

Прибыв в Париж, Полина увидела, что ее братья и сестры – всего за один год – сколотили огромные состояния благодаря возвышению Бонапарта и что они жили в роскошных дворцах. Задетая этим за живое, она отправилась к Первому консулу требовать денег, получила их и купила себе дворец Шарост, в предместье Сент-Оноре166.

Там она немедленно приказала оборудовать уютную комнатку с кроватью, которая могла бы выдержать самые жаркие любовные схватки, и приготовилась затащить в эту кровать всех мужчин, которые ей будут нравиться.

Для начала она возобновила свою связь с актером Лафоном, чей любовный пыл она не смогла забыть. Эта связь привела к одному довольно пикантному происшествию. Однажды вечером Полина разрыдалась.

– Когда я нахожусь с тобой в этой постели, – сказала она любовнику, – мне кажется, что мой муж еще жив…

Огорченный актер вынужден был сотворить чудеса для того, чтобы утешить слишком чувственную вдовушку…