Степан Тимошенко - Воспоминания

На другой день я посетил инженерные лаборатории, ознакомился с опытами по усталости стали, организованными профессором Мором. Применявшиеся при этих опытах машины, введенные в практику еще Велером, ничего нового не представляли. Узнал об опытах по определению концентрации напряжений, ведшимися под руководством Вестергаарда. Образцы изготовлялись из особого хрупкого материала, сохранявшего упругость до момента разрушения. Сравнение прочности цилиндрических образцов с прочностью образцов, имевших выкружки или отверстия, давало величину концентрации напряжений. Побывал я также в классе Вестергаарда на его занятиях по механике. Конечно, занятия в малых группах гораздо продуктивнее, чем чтение общих лекций в больших аудиториях, как то практикуется в Западной Европе. В России мы комбинировали занятия в малых группах с общими лекциями, но тогда общее число часов студенческих занятий непомерно возрастало и большинство наших студентов не могло закончить школу в назначенное число лет.

Описанной поездкой заканчивались первые два года моей деятельности у Вестингауза. За это время я освоился с моей консультационной деятельностью. Мне удалось разрешить ряд важных для машиностроения вопросов. Положение мое в Компании было прочным. Вознаграждение было достаточным для моей скромной жизни, для обучения детей и для посылок родным в Россию. Но полного удовлетворения не было. Не хотелось примириться с мыслью, что я навсегда останусь заводским инженером.

Жили мы тогда в маленьком городке Вилькинсбурге в пяти милях от Исследовательского Института. Утром меня обычно подвозил Зворыкин — у него был свой автомобиль. В пять часов я возвращался. Отмывал особым мылом сажу с лица и с рук и обедал. Потом приходили Муромцев и Зворыкин для чтений, или я уходил для занятий с молодыми инженерами. В субботу работа на заводе оканчивалась в двенадцать часов дня и мы с женой отправлялись в Питсбург и там проводили вторую половину дня. Делали покупки, гуляли в одном из парков, заходили в известный музей Карнегги. Вечером в том же музее, слушали концерты на органе. Изредка бывали в Питсбурге симфонические концерты заезжих оркестров. Вот и все наши развлечения в те времена.

В воскресение в девять часов утра встречалась в намеченном углу группа нашего «Клуба пешеходов». Группа небольшая, обычно меньше десяти человек. Из американцев бывал только Ормондройд, впоследствии профессор механики Мичиганского университета. Остальные все иностранцы из различных европейских стран. Из русских бывал я и Карелиц — мой ученик по Петербургскому Политехникуму, сделавшийся впоследствии профессором прикладной механики Колумбийского университета. Частым участником прогулок был Ден-Гартог, мой ближайший сотрудник по Исследовательскому Институту, ставший потом профессором механики Массачузетского Технологического Института. Профессором того же Института, а впоследствии и деканом, был также участник наших прогулок Содерберг. Кто мог думать тогда во время наших прогулок, что эта группа молодых инженеров займет, через каких‑нибудь десять лет, ведущее положение в развитии механики в Америке. Мы все действительно интересовались механикой. Вспоминаю одну прогулку — нам встретились качели и тут же опытным путем и теоретически была решена задача о раскачивании качели путем перемещения центра тяжести человека, стоящего на качелях.

Летом 1925 года мы с женой решили провести мой двухнедельный отпуск на побережьи Атлантического океана, недалеко от Филадельфии. Но пути остановились на несколько часов в Филадельфии. Я зашел в контору Компании, где служил в 1922-1923 году. Встретил Акимова и других сослуживцев. Помню, мне представилась вся жизнь в Филадельфии как что‑то, случившееся со мной очень, очень давно, а ведь прошло с тех пор только два года!

Рекомендованное мне на побережьи место оказалось мало привлекательным. Низкий болотистый берег, нигде ни деревца — пустыня. Но купание было хорошее и мы проводили весь день на берегу. Вечером — комары. Я никогда в своей жизни не видал столько комаров. Оставаться на открытом воздухе было невозможно. Нужно было прятаться в комнату, запирать окна и двери. Кормили нас в нашем пансионе хорошо. Нашими соседями по столу оказались пожилая дама и ее восемнадцатилетняя дочь. Это в первый раз за три года жизни в Америке, что я говорил с американцами вне заводской обстановки. Соседи оказались приятными собеседниками. Они постоянно жили в Филадельфии, где дочь служила учительницей рисования в средней школе. Она жаловалась на низкую оплату труда преподавателей. Имея десять недельных часов преподавания, она получала 1.800 долларов в год. Я подумал, что часовая оплата молодой учительницы выше, чем плата ученого консультанта американской компании. Кроме того, консультант имел только две недели отдыха в год, а учительница — 4 месяца!

В Питсбурге меня ждала большая работа. Железнодорожный отдел закончил опыты по определению напряжений, вызываемых в рельсах проходящими тяжелыми поездами. Я получил огромное количество опытных результатов. Их нужно было объединить и объяснить при помощи теории, которую я когда‑то развил еще в России, а также посредством лабораторных опытов с рельсом, установленным на упругих опорах. Эту работу мне удалось удовлетворительно выполнить и представить доклад в осеннем собрании Американских Инженеров Механиков. В дальнейшем опыты продолжались на других железнодорожных линиях. Но они выполнялись исключительно железнодорожным отделом и обрабатывались на основании установленной мною схемы.

Осенью 1925 года я прочел в каком‑то журнале, что осенью 1926 года состоится Международный Конгресс Механики в Цюрихе. Я очень заинтересовался этим объявлением. Первый конгресс этого рода состоялся в 1924 году и имел громадный успех. Я тогда только начинал мою деятельность у Вестингауза и о командировке на конгресс нельзя было и думать. Теперь положение изменилось. Мне удалось выполнить для Компании ряд весьма нужных работ. Кроме того, моя консультационная деятельность требовала знания новых результатов, получаемых европейскими лабораториями в области испытания механической прочности строительных материалов. О желательности моей поездки в Европу я решил переговорить с Итоном. Итон отнесся с сочувствием к моему плану и предложил мне составить программу предлагаемой поездки. Что я и сделал.

Кроме конгресса меня интересовал съезд Британской Асоциации по Развитию Науки, имевший быть в Оксфорде, а также посещение испытательных лабораторий крупнейших индустриальных компаний. Итон и Кинтнер, оба поддержали мое предложение и командировка на два месяца, с 15 июля по 15 сентября, была решена. А пока шла моя обычная консультационная работа. Занятия с молодыми инженерами несколько расширились — Итон полностью передал это дело в мои руки. Он попросил меня также посетить несколько крупных американских университетов и сделать доклады о нашей исследовательской работе и о школе для начинающих инженеров.