Евгений Джугашвили - Мой дед Иосиф Сталин. «Он – святой!»

Депутат Государственной Думы Федерального Собрания РФ, заслуженный юрист РФ доктор юридических наук В.И. Илюхин 19 апреля 2010 года провел по теме расстрела поляков заседание «Круглого стола». Во вступительном слове он сказал: «…Видимо Путин исходит из того, что не следует сегодня осложнять отношения с руководством Польши, чтобы там не препятствовали прокладке российского нефте– и газопровода по дну Балтийского моря. Но я не знаю, как можно торговаться на этом. Как можно торговать объективностью истории, авторитетом нашего Отечества».

Выступил Ю.Н. Жуков, доктор исторических наук: «Польский «Красный Крест» работал под контролем нацистских оккупантов, что уж тут говорить, участвовал в этом скандале и упорно настаивал, что вина за расстрел лежит на нас…». Ю.Н. Жуков обратил внимание на нереальность происходивших «расстрелов»: «Представьте три лагеря: Старобельский (Ворошиловградской обл.), Ковельский (Смоленская обл.), Осташковский (Тверская обл.). Решили, предположим. Расстрелять военнопленных. Зачем нужно было их везти расстреливать под Смоленск?.. Зачем нужно было для расстрела вести приговоренных за тысячу километров?..»

Ю.Н. Жуков коснулся также исторического аспекта, когда сформировался антагонизм между Москвой и Варшавой: «В войне 1919–1920 гг. между Польшей и Советской Россией стоял вопрос, можно ли полякам отдавать ту территорию, которая входила в границы Речи Посполитой 1772 г. «от можа до можа», т. е. от Балтийского моря до Черного, включая всю Литву, Латвию, Белоруссию, Украину». Он также напомнил: «Во время второй мировой поляки обвинили нас в нежелании помочь восставшим в Варшаве в августе 1944. Полякам нужно было как можно скорее поднять бело-красный флаг и объявить Варшаву подконтрольной польскому правительству в Лондоне…».

И.В. Сталин так ответил Черчиллю по этому вопросу: «Рано или поздно, но правда о кучке преступников, затеявших ради захвата власти варшавскую авантюру, станет всем известна. Эти люди использовали доверчивость варшавян, бросив почти безоружных людей под немецкие пушки, танки и авиацию…»

«Вот этот комплекс исторических вопросов, – продолжал Ю.Н. Жуков, – необходимо рассматривать вместе с Катынью. Если мы будем все эти события рассматривать в совокупности, только тогда мы увидим в них место Катыни, сегодняшней козырной карты польских политиков.

Генерал-майор юстиции В.И. Круг (помощник Генерального прокурора РФ с 1992–1999 гг.) в своем выступлении сказал:

«…В предвоенный период (1939–1940 гг.) западные районы Советского Союза, вплоть до Урала, были окутаны густой шпионской сетью как немецкой, так и польской спецслужб. Агентура у них работала, как говорится, на полную катушку, с размахом. Они знали все, что делается в приграничных районах, даже какая корова чихнула. Если бы действительно имел место факт массового расстрела польских офицеров в 1940 г., он бы не прошел мимо них незамеченным. Однако ни в польских, ни в немецких спецдонесениях не упоминается об этом. Только в 90-е годы эта тема стала раскручиваться, как мы теперь понимаем, в связи с острой необходимостью в создании компромата на все, что ассоциировалось с СССР, КПСС, для реализации политических амбиций отдельных политиков (читай «Президентов России»).

Ю.И. Мухин, писатель: «…Комиссия советская, которая работала в Катыни, признала преступление немцев. Следовательно, по Уставу Нюрнбергского трибунала, убийцы – немцы. Теперь в рамках Уголовно-процессуального кодекса Главная военная прокуратура провела следствие и закончила его тем, что подозреваемым по этому делу является НКВД. Подозреваемым… Потому что она не закончила следствие обвинительным заключением. Прекратила она следствие на том основании, что согласно статье 24-1 против умершего уголовное дело прекращается, но это не так, там есть оговорка: не прекращается, если требуется реабилитация этого умершего. У нас получается так: есть виновный – немцы, есть подозреваемый – НКВД, и нам кого-то нужно реабилитировать – либо немцев, либо НКВД. Поэтому здесь не подходит вариант закрытия уголовного дела.

Дело нужно заканчивать обвинительным заключением. Главная военная прокуратура должна подписать обвинительное заключение и передать дело в суд для публичного рассмотрения. Мне варианты со всякими комиссиями экспертными не нравятся. Вот будет суд, будет обвинитель, будут адвокаты – тогда, если какие-то документы будут вызывать подозрения, и будем назначать экспертные комиссии. Почему главная военная прокуратура прикрыла это дело? Потому что оно позорнейшее по своей сути. Что сделала Главная военная прокуратура, чтобы просто существовать 14 лет и написать 183 тома?

Выводы комиссии Бурденко отброшены, об этом уже говорили. Выводы геббельсовской комиссии принимаются без разговоров. Вот, тыкая, указываешь на явные проколы – то, что немцы перед капитуляцией уничтожили все доказательства, которыми они располагали в катынском деле, специально уничтожили, убили председателя комиссии Буца, пытались убить и остальных членов комиссии (скрывались и чехи, и болгарин от этого дела), это, оказывается, не имеет значения. То, что по комиссии Бурденко все лежит в целости и сохранности, ни один свидетель даже не арестовывался – не обращаем внимания. Я пишу об этом с 1995 года.

Теперь по вещественным доказательствам. Куда ты денешься от гильз и от хлопчатобумажного шпагата? Выдумывается дурацкая версия о том, что якобы это закупали специально для расстрела поляков. Особо следует сказать о вещественных доказательствах, найденных при эксгумации. Тут, товарищи, надо по-крупному, если на то пошло. Под Харьковом раскопали кладбище тюремное, на котором расстреливали уголовных преступников, плюс во время войны там же хоронили немцев, умерших в тифозном лагере военнопленных. Раскопали под Харьковом 169 черепов, по черепам нашли. Копали экскаватором сами поляки, копали вдоль и поперек…Смотрите, какие выводы делает следствие из этих 169 черепов, это, оказывается, захоронение четырех тысяч с лишним поляков и польских офицеров. А в Медном 243 черепа превратились в шесть тысяч польских полицейских. А кто сказал, что там вообще поляки?

…Теперь документальные доказательства. Если выбросить из дела весь информационный мусор, в котором разъясняется, что делали следователи 14 лет, то там останутся доказательства, из которых следует, что поляки весной 1940 года прошли через суд особого совещания. Поскольку особое совещание в тот момент до октября 1941 года не имело права приговаривать к расстрелу, это подтверждает, что поляки не расстреливались, их приговорили к трем-пяти годам лишения свободы… и отправили на работы. И как бельмо на глазу появляется в деле неизвестно откуда, неизвестно кем найденный пакет № 1 с документами, в котором якобы и находится «вся правда»: «поляков расстреляли русские».