Булач Гаджиев - Дочери Дагестана

В 1927 году в связи с 10-летием установления советской власти в Москве были организованы Дни искусства Дагестана. Дяде пришлось попотеть. Из Аракани привез Айшат, привез Омара Арашева и других. Скорые репетиции – и мы сели в поезд. Это Айшат, Омар, член Верховного суда Сара, Азамат Идрисов – танцор, Яков Кубаев – гармонист, Ядо – бубнист, я и дядя. Едем мы, Татам волнуется, время от времени собирает нас вместе, репетируем. Народ в вагоне радуется, что может интересно провести время. Когда на второй или на третий день дядя вызвал к себе, глядь, Айшат Араканской нет. Мы кинулись искать. Нет, и все.

Татам чуть сознания не лишился: из репертуара выбывал один из коронных номеров нашей программы. Кто-то из нас догадался пойти в соседний вагон. Слышим – плач из туалета. Окликнули: Айшат! Не могу, говорит, выйти. Наши советы не помогли. Вызвали проводницу. Спрашиваем, почему пошла в соседний вагон? Молчит, краснеет. Поняли, что туалет нашего вагона был занят…

Наконец, прибыли в Москву. Выступали в театре, который впоследствии назвали Залом имени П. И. Чайковского.

Начну рассказ с себя. Я пела кумыкские песни, играя на гармошке. Потом с Татамом спели дуэтом «Не искушай меня» в переводе на кумыкский язык Темирбулата Бейбулатова и заработали бурные аплодисменты. Дядя исполнил сольный номер на свои слова и музыку. Публика приняла его голос должным образом.

На двухструнном пандуре Омар Арашев под аккомпанемент бубна спел песню Махмуда о любви. Его также горячо приветствовали москвичи.

Затем настала очередь Айшат Араканской. Лицо Айшат на зависть было прекрасным. Скорее всего, она из-за этого дичилась. Пела она, стоя вполоборота. У нее был сильный голос. Публика своими аплодисментами не отпускала ее со сцены.

Азамат и Сара продемонстрировали зажигательную лезгинку. Публика начала хлопать в такт музыке. Особенно был хорош Азамат Идрисов, красавец, стройный, джигит, герой гражданской войны, воевавший с 14 лет за советскую власть. Впрочем, и Сара ни внешностью, ни в искусстве танца не уступала молодцу. Им пришлось на бис несколько раз выходить на сцену.

На следующий день мы дали концерт в «Метрополе». За ночь общими усилиями мы упросили Айшат, чтобы она повела себя на сцене, как и остальные дагестанцы.

В «Метрополе» также много было собравшихся. Азамат Идрисов, хорошо владевший русским языком, рассказал, откуда мы приехали и что собой представляет красный Дагестан к 10-летию советской власти.

…Как-то Наркомат просвещения Дагестана из Москвы получил депешу: «Так-то и так, необходимо организовать «Этнографический ансамбль в Дагестане». Получивший важную бумагу человек сам себе задавал вопрос: «Ансамбль – это понятно. А вот что такое «этнографический» – ума не приложу. Необходимо вызвать Татама Мурадова. Он, конечно, расшифрует «колдовское» слово».

Вызвали дядю. И с ходу:

– Татам! Надо организовать этнографический ансамбль.

– Если надо – организуем…

Татам собрался уходить, но начальник останавливает его:

– Эй, Татам! Вернись и объясни толком, что такое «этнографический»?

– Откуда я знаю?!

– Тогда почему заявляешь, что «если надо – организуем»?

– Я думаю, что главное «ансамбль», а не «этнографический». А из кого организовать, мы с вами знаем.

– Валлах, правда, – согласился начальник, – ты правильно говоришь: не из камней же, а из людей. Поезжай по аулам и городам, собирай народ.

Рассказываемое Барият Мурадовой произошло в 1935 году, когда приближалось 15-летие установления советской власти в Дагестане. Татам Мурадов надолго выезжает в горы. Здесь он тщательно отбирает способных в искусстве танца и музыки юношей и девушек. Это был неимоверно сложный труд. В наши дни стоит дать объявление, как сотни любителей сцены из самых отдаленных уголков Дагестана будут готовы продемонстрировать свое искусство. Но это было в 1935 году. Родители девушек категорически отказывались отпускать их в город, не позволяли дочерям выступать на сцене. И все-таки к юбилею Татам Мурадов не только привез из районов способную молодежь, но и организовал первый в нашей республике ансамбль песни и танца. Он создавал костюмы, ставил танцы, сочинял много песен.

Татам Алиевич Мурадов являлся несравненным певцом. В 1943 году на сцене кумыкского театра шел спектакль «Айгази». В предпоследней картине «Стан абреков» в группе певцов выступил и Мурадов.

«Этой хорошей сцены, – вспоминал впоследствии лауреат Государственной премии композитор Г. А. Гасанов, – я никогда не забуду. Как зачарованный слушал я пение Татама Мурадова, слушал с таким ощущением, как будто я в оперном театре слушаю знаменитого тенора».

Музыковед Манашир Якубов так оценил искусство дженгутайца: «Одной из наиболее ярких и в то же время типичных фигур среди национальных музыкантов… был Татам Алиевич Мурадов (1908–1958 гг.) – разносторонне одаренный человек, неутомимый музыкально-общественный деятель…, автор песен, инструментальных произведений, наконец, дирижер и превосходный певец».

Х. Н. Аскар-Сарыджа рисует более широкую картину деятельности Татама Мурадова: «Певец потрясал зал своими темпераментными песнями. Это было нечто новое в национальной музыкальной культуре. Татам Мурадов обладал драматическим тенором огромного диапазона, поставленным от природы. Его голос отличался красотой и силой, порой даже затмевавшей ясное произношение слов…

Любивший все красивое, он не чуждался песен других народов Дагестана, великолепно их знал.

Видеться с Татамом Мурадовым мне приходилось не раз. Расскажу о первой из встреч.

Мы ждали со дня на день отправки на фронт. И день этот, казалось, пришел. Строимся по тревоге, однако же без вещмешков.

– Отставить разговоры! – приказывает старшина. Ему лучше знать.

На окраине г. Гори находится майдан. Туда нас ведут. Чего мы там не видели? Зачеты по стрельбе мы давно сдали. Нам надо ехать, а тут…

– Разговорчики! – снова подает голос старшина.

Молчим. Делаем правое плечо вперед. Вот и опостылевший майдан. Но что это? На белом от снега поле – черкески, бурки, папахи, габалаи, гульменди. Как по команде срываемся с места. Летим на крыльях. Вот и они. Жмем руки, обнимаемся. Запомнилось милое лицо юной Сони Мурадовой. Мужчины – с сединой. Молодых артистов не видно: говорят, ушли на фронт.

– Яшасын бизин Дагыстан!

Мы, солдаты, подхватываем чей-то клич. Наше «ура» эхом отзывается на дальних холмах. Радость наша не имела границ.

Концерт я запомнил навсегда. Когда пришло время расставаться, ко мне подбежал бывший старший пионервожатый из Нижнего Казанища Запир Абакаров.

– Скажи ответное слово! – попросил он.

– Чем слово, лучше твой танец!