Алиса в русском зазеркалье. Последняя императрица России: взгляд из современности - Павел Валерьевич Басинский
”Военно-санитарный поезд состоял из двадцати одного пульмановского вагона. Он был необычайно комфортабелен: синие вагоны с белыми крышами выглядели очень нарядно. Правда, после налета австрийской авиации крыши были перекрашены в защитный цвет.
Это был «образцово-показательный» поезд. У него была меньшая вместительность, чем у других санитарных поездов, но он был оборудован по последнему слову медицинской науки и техники. Конечно, среди солдат бытовало мнение, что этот поезд забирает только избранных, родственников и близких к императрице людей, но это было не так. Для Алисы было важно, чтобы помощь оказывалась одинаково – и солдатам, и офицерам, вне зависимости от их близости ко Двору. Этот факт подтверждают сохранившиеся в большом количестве воспоминания солдат, лечившихся в царскосельских лазаретах в годы войны.
Старшие дочери Ольга и Татьяна стали во главе специально созданных комитетов помощи солдатским семьям и беженцам. Помимо этого вместе с матерью они сдали экзамен на звание хирургических медсестер Красного Креста и работали в царскосельских лазаретах под именами «сестер Романовых». Так они просили к ним обращаться, без титулов и отчеств – Романова первая, Романова вторая…
Девочки быстро проникались антигерманскими настроениями, забывая о происхождении своей матери, и бывали очень остры на язык в отношении немцев. В дневнике старшей сестры царскосельского Собственного Ея Императорского Величества Лазарета Валентины Чеботаревой есть запись, относящаяся к 1915 году:
”Больно, когда <императрицу> клеймят за всякое слово, по-немецки произнесенное. У нас я только раз слышала фразу, к Евгению Сергеевичу (лейб-медику Боткину. – К. Б.) обращенную. Нужно было обменяться впечатлением о больном – Боткин по-французски не говорит. Оказывается, негодяй Сперанский (? – К. Б.) раззвонил по всему Царскому. А как иногда девочки (великие княжны Ольга и Татьяна. – К. Б.) со свойственной им живостью могут сделать больно. В. И. (Вера Ивановна Гедройц, главный хирург лазарета. – К. Б.) докладывала о свадьбе Лудера (? – К. Б.), в Павловске будет, там и старая его бабка живет, немка. И, улыбаясь, добавила: «Последнее тщательно скрывается». – «Еще бы не скрывать, вполне его понимаю, еще, пожалуй, настоящая кровожадная немка», – выпалила Ольга Николаевна.
ПБ: Даже так? Девочки стали ура-патриотками?
КБ: Общество помнило о немецких корнях Алисы, а ее собственные дети, наоборот, забыли. Им даже странно было думать, что у их матери когда-то была другая родина, да еще и та, которая теперь оказалась лютым врагом.
Сергей Есенин
ПБ: Здесь стоит упомянуть о выступлениях Сергея Есенина в Москве перед великой княгиней Елизаветой Федоровной и затем в Царском Селе перед Александрой Федоровной и великими княжнами. По просьбе Григория Распутина его устроили на службу санитаром в Царскосельский военно-санитарный поезд № 143, о котором вы уже говорили. Устроил его благоволивший к поэту полковник Ломан. Так поэт был спасен от возможной гибели на фронте. Встречался он и с вдовствующей императрицей Марией Федоровной. Это – отдельная история, для нас в ней важен интерес царствующей семьи и лично императрицы к поэту народного происхождения и с народными стихами. До этого она не очень-то интересовалась русской народной поэзией. Одним из ее самых любимых русских поэтов был великий князь Константин Константинович, печатавший стихи под псевдонимом К.Р.
И вдруг Сергей Есенин и Николай Клюев! Во время выступлений перед членами царской семьи они и одевались соответственно: в плисовые шаровары, синие рубахи и желтые сапоги, а в их концертах принимал участие знаменитый оркестр балалаечников под управлением Василия Андреева. Кстати, любимым инструментом цесаревича Алексея, а у мальчика был абсолютный музыкальный слух, стала именно балалайка, самоучитель по игре на которой нашли в доме Ипатьева после расстрела семьи.
КБ: Чувствую в ваших словах легкий оттенок иронии. У Юрия Ломана, сына полковника Ломана, есть воспоминания о том самом вечере, когда поэт выступал перед императорской семьей.
”21 июля 1916 г<ода> в день тезоименитства вдовствующей императрицы Марии Федоровны и великой княжны Марии Николаевны в офицерском лазарете (Лазарет № 17 Великих Княжон Марии Николаевны и Анастасии Николаевны, младших дочерей Николая II, который был открыт летом 1916 года в здании Белокаменной палаты Феодоровского городка Царского Села. – К. Б.) был концерт, на котором присутствовала императрица Александра Федоровна и великие княжны. Вели концерт Есенин и Сладкопевцев (актер и литератор, близкий знакомый Есенина. – К. Б.). Есенин читал специальное приветствие и стихотворение, посвященное «хозяйкам» лазарета «В багряном зареве закат кипуч и пенен». По окончании концерта отец представил императрице и великим княжнам Есенина, Сладкопевцева, Н. С. Артамонова (оперный певец. – К. Б.) и режиссера Арбатова (настоящая фамилия Архипов – главный режиссер в театре Литературно-художественного общества в Петербурге. – К. Б.). Императрице были преподнесены сборник стихов Есенина «Радуница» и сборник рассказов Сладкопевцева, переплетенных в черно-белую набойку.
Затем, после хлопот отца, артисты получили подарки: Есенин – золотые часы с гербом и золотой цепочкой, Сладкопевцев – золотой кулон, Артамонов или Арбатов – золотую брошь.
Волна патриотизма
ПБ: Я не иронизирую. Я, как писал Пушкин, «горько слезы лью, но строк печальных не смываю». Одной из причин вступления России в эту страшную и ненужную ей войну, унесшую миллионы жизней и приведшую страну к катастрофе, стала волна ура-патриотических настроений. Смотрите: 1912 год – годовщина Бородинского сражения, 1913-й – трехсотлетие царствования Романовых. В этот год императорская семья отправилась в путешествие по святым местам: Владимир, Суздаль, село Боголюбово, Кострома, Ярославль, Ростов Великий… И везде – на станциях, по берегам Волги и вдоль следования царского автомобильного кортежа – их приветствовали восторженные народные толпы с криками «ура». Казалось, с таким народом можно победить любого врага. В начале войны с немцами патриотические настроения в народе и обществе усилились многократно. Ими заразились даже писатели – вчерашние критики русской монархии.
Но вот исторический урок. Как только с фронта стали поступать печальные новости, а главное – вагоны с трупами и изувеченными людьми, все эти настроения разом схлынули и обнаружилась ненависть к монархии и со стороны народа, и со стороны общества. Ничего он не стоит – ура-патриотизм. Слетает, как пена, а под ней – море народных обид и гнева, накопившихся за все триста лет царствования Романовых. Но и образованные классы, и даже армейские генералы вдруг поворачиваются к императору спиной. Никто не поддержал Николая в марте 1917 года во время
