Роберт Масси - Николай и Александра

Распутин испытывал силу своего взгляда не только на больных женщинах, но и на министрах царского правительства. По просьбе императрицы он посетил двух премьер-министров России, Петра Столыпина и его преемника Владимира Коковцова.

Столыпин, обладавший огромной физической силой и твердой волей, позднее описал нанесенный ему Распутиным визит своему другу Михаилу Родзянко, председателю Государственной думы.

«Он бегал по мне своими белесоватыми глазами, – говорил Столыпин, – произносил какие-то загадочные и бессвязные изречения из Священного Писания, как-то необычно водил руками, и я чувствовал, что во мне пробуждается непреодолимое отвращение к этой гадине, сидящей против меня. Но я понимал, что в этом человеке большая сила гипноза и что он на меня производит какое-то довольно сильное, правда отталкивающее, но все же моральное впечатление. Преодолев себя, я прикрикнул на него…»

Похожее произошло и с премьером В. Н. Коковцовым, который писал: «Когда Р[аспутин] вошел ко мне в кабинет и сел в кресло, меня поразило отвратительное выражение его глаз. Глубоко сидящие в орбите, близко посаженные друг к другу, маленькие, серо-стального цвета, они были пристально направлены на меня, и Р[аспутин] долго не сводил их с меня, точно он думал произвести на меня какое-то гипнотическое воздействие. Подали чай. Распутин забрал пригоршню печенья, бросил его в стакан, уставился опять на меня своими рысьими глазами. Мне надоела эта попытка гипнотизировать меня, и я ему сказал просто: „Напрасно вы так упорно глядите на меня, ваши глаза не производят на меня никакого действия“».

После встречи с сибирским мужиком как у Столыпина, так и у Коковцова появилась уверенность, что они одолели его. На самом же деле они лишь предрешили собственную участь. Оба свидания были устроены императрицей, пожелавшей, чтобы Распутин составил о них свое мнение. И старец, расставшись с обоими политическими деятелями, заявил ей, что ни тот, ни другой не прислушиваются ни к его мнению, ни к воле Божьей. После таких отзывов, о которых их даже не поставили в известность, репутация двух этих премьер-министров, лучших политических деятелей, каких когда-либо рождала Россия, в глазах двора стала блекнуть.

Основой влияния Распутина были глаза; когда же они его подводили, в ход шел лукавый язык.

Такое явление, как «распутинщина», не могло возникнуть ни в какой другой стране, кроме России. Но даже и в России невоспитанные, нечесаные, неграмотные мужики не так-то часто встречались за чашкой чая с министрами. Однако ни Коковцов, ни Распутин не сочли их встречу настолько странной, насколько нелепой она нам кажется теперь.

Распутин появился в Петербурге под личиной старца – «Божьего человека», аскета, живущего в бедности и одиночестве, который становится наставником страждущих, мятущихся душ. Иногда старец бывал еще и странником – бедным богомольцем, готовым прийти на помощь тем, кто в нем нуждается. Люди такого рода представляли собой распространенное в тогдашней России явление. Испокон веку по русским просторам, от села к селу, от монастыря к монастырю бродили толпы нищих паломников, которые питались подаянием крестьян и монахов. Среди них были юродивые, летом и зимой ходившие босиком, в веригах. Одни проповедовали, о других шла слава как об исцелителях. Если церковным властям становилось известно, что они проповедуют еретические учения, таких проповедников сажали в тюрьмы, но из-за их бедности и готовности к самопожертвованию верующие подчас относились к старцам с большим благоговением, чем к местным священнослужителям.

Русские прислушивались к этим святым людям. Неграмотным крестьянам, которые дальше соседнего села нигде не бывали, те рассказывали о больших городах, заморских странах, чудесных исцелениях и Божьих чудесах. Даже люди образованные отзывались о таких странниках с уважением. В «Братьях Карамазовых» Ф. М. Достоевский писал: «„Старец“ – это берущий вашу душу, вашу волю в свою душу и свою волю. Избрав старца, вы от своей воли отрекаетесь и отдаете ему ее в полное послушание, с полным самоотрешением».

Перед своей кончиной граф Л. Н. Толстой побывал в Оптиной пустыни, ища наставления у почитаемого старца. Лохмотья, вериги, отрешенность от мира испокон веку давали этим людям свободу, какой были лишены остальные. Они чувствовали себя вправе укорять власть имущих, подчас даже царей.

Распутин был ненастоящим старцем. В большинстве своем старцы были угодниками, оставившими мирские соблазны и суеты. Распутин не был старым, имел жену и троих детей, а могущественные его покровители со временем купили ему самый великолепный дом в деревне. Мысли его были суетны, а поведение недостойно. Но он умел надевать личину святого. У него был пронзительный взгляд, ловко подвешенный язык. По словам Вырубовой, старец знал все Священное Писание, у него был низкий, сильный голос, делавший его проповеди убедительными. Вдоль и поперек старец исходил всю Россию, дважды совершил пешее паломничество в Иерусалим. Он изображал из себя этакого раскаявшегося грешника, которого Бог простил и которому повелел творить Божью волю. Людей трогало его смирение: ведь он не сменил прозвища Распутин, полученного в молодости за свои грехи от односельчан[43].

Григорий Ефимович Распутин родился в 1872 году[44] в семье Ефима Васильевича, земледельца, рыболова, в прошлом извозчика. Таким образом, когда он впервые встретился с царской семьей, ему было тридцать три года, и сорок четыре, когда его убили. Родился он в селе Покровском Тюменского уезда Тобольской губернии, расположенном на реке Туре, в четырехстах верстах восточнее Уральских гор. То был суровый, овеваемый всеми ветрами край, где зимой температура опускается до сорока градусов. Чтобы выжить, человеку приходилось быть очень сильным и трудолюбивым. Климат и отдаленность местности накладывали свой отпечаток и на склад ума. Вот почему ни в одной другой области Сибири не появилось столько мистиков, святых и столько самых диких сект, как здесь.

Рассказывают, что впервые Распутин отличился как ясновидец еще в отрочестве. Он лежал больной в темном углу в кухне, когда к отцу пришли соседи и стали обсуждать ужасное преступление – у одного из крестьян украли лошадь. Тут больной ребенок поднялся с постели и, подойдя к одному из них, назвал его вором. Возмущенный крестьянин стал отпираться, и подростка едва не выпороли. Но слова мальчика запали в душу мужикам. Двое из них стали следить за крестьянином, на которого указал Гриша, и той же ночью заметили, как он уводит краденого коня. Конокрада избили до полусмерти, а Григория стали считать провидцем.