Лора Томпсон - Агата Кристи. Английская тайна

В дамской комнате «Арми энд нейви» она промыла израненную руку и привела себя в порядок. Опуская шиллинг на тарелочку, стоявшую перед служительницей, она снова выглядела как респектабельная дама, а не беглянка. Переходя по толстым магазинным коврам из отдела в отдел, купила чемодан, ночную рубашку, термос и пальто. Выпила чашечку кофе.

Лондон кишел суетящимися людьми, делающими рождественские покупки. Надев новое пальто, она на такси отправилась в «Харродз». В нижнем этаже ювелирного отдела сдала в ремонт кольцо, назвав имя и адрес: миссис Нил, Харрогит, «Хайдро». Ей доставило удовольствие произнести это. Потом по Пиккадилли отправилась на вокзал Кингз-Кросс. В станционном буфете выпила еще чашку кофе и стала читать газету. Никто не обращал на нее внимания. Все шло хорошо. В час сорок она села на поезд, который должен был в шесть тридцать восемь прибыть в Харрогит. Всю долгую дорогу она проспала в своем теплом купе первого класса.

«Торп-Арч», вспомнила она, подъезжая к Харрогиту. Дом неподалеку от Уэтерби, принадлежавший Мэтьюзам, куда она ездила с ночевкой на домашнюю вечеринку. Оттуда они съездили тогда на «Сент-Леджер». Ей нравились эти скачки — настоящее английское спортивное состязание. Кто же победил в том году? Кто-то поставил за нее пять шиллингов на лошадь лорда Дерби, которая пришла третьей. Чудесный был визит. То путешествие на поезде оказалось очень забавным. На ней был новый твидовый костюм, такой элегантный, что начальник станции пошутил: у такой, мол, девушки должны быть служанка и шкатулка с драгоценностями, хотя на самом деле она не могла позволить себе даже ехать первым классом. Арчи восхищался этим костюмом, хотя, в сущности, он принадлежал тому времени, которое было до Арчи. Именно в «Торп-Арч» она познакомилась с Артуром Гриффитсом, тем самым, который надоумил ее поискать на танцевальной вечеринке в Агбрук-Хаусе его друга Кристи.

Север выглядел совсем иначе. Она любила его чистое просторное небо и суровые краски. Вид Харрогита взбодрил ее, пока она ехала в такси по улицам. Солидные, похожие на замки дома — серый камень, освещенный лунным сиянием. Здесь она могла остаться и чувствовать себя в безопасности. Как чудесно сидеть, откинувшись на заднем сиденье, и чтобы тебя везли! В окно она видела здание оперы, отель «Корона», отель «Белый олень», бювет. Холмы, остроконечные вершины, березы… Благородный размах, по которому она скучала.

Такси почтительно катило по Суон-роуд. Спокойная, широкая, погруженная в темноту улица, окаймленная красивыми домами. Манкастер-лодж, Британниа-лодж… В них обитают люди, чья жизнь надежна и нерушима. Да, она может двигаться среди них как тень.

«Хайдро» стоял поперек дороги, замыкая ее, — построенный опять же из темного камня, увитый плющом, в зарослях которого утопали окна с льющимся из них теплым, великодушным светом. Она поблагодарила водителя и дала ему на чай. Поднялась по каменным ступеням. Когда, с улыбкой на губах, она вошла в вестибюль, было семь часов.

Миссис Тереза Нил из Кейптауна сняла пятый номер на втором этаже за пять гиней в неделю.

Спала она долго, встала поздно, предстоящий день ощущался как праздничный — воскресенье как-никак — и особый. Она могла делать что заблагорассудится, больше не нужно беспокоиться о том, что душа ее в опасности. Как же она боялась за папину душу, когда он играл в крокет, вместо того чтобы молиться! Глупо, если вспомнить о его доброте.

В целях предосторожности она сделала так, чтобы пришедшая утром горничная не могла рассмотреть ее лицо. Эта милая девушка, горничная старомодного воспитания, разворошила угли в камине и, принесла завтрак. Он был восхитительным. Она насладилась едой и с удовольствием приняла ванну. Жаль, что приходилось надевать ту же одежду, но с этим до завтра ничего не поделаешь, поэтому она натянула тот же серо-зеленый костюм, в котором ездила в пятницу навещать свекровь.

К вечеру эти вещи будут фигурировать в полицейских сводках, которые разошлют в пятьдесят участков, ближайших к Элбери: «…серая трикотажная юбка, зеленый джемпер, кардиган светло- и темно-серых тонов и маленькая велюровая шляпка». Шарлотта Фишер, со свойственной ей скрупулезностью, дала это описание. «Без обручального кольца, — добавила она, поскольку нашла его в хозяйкиной спальне. — Волосы рыжеватые, коротко стриженные, с сединой».

Ее дивные волосы, некогда светлые, как сам свет. Надо пойти к парикмахеру. Тридцать шесть — это еще не старость.

Позднеосеннее солнце осветило спальню, и на оконном стекле замаячило отражение ее лица. Бледная кожа, выцветшие глаза.

«Странно оказаться в поезде вместе с привидением!» — вскоре напишет она. Это из рассказа о молодой вдове «с застывшим во взгляде ужасом», которая не в состоянии отрешиться оттого момента, когда обнаружила мужа мертвым на полу его кабинета. «По сути, она так оттуда никуда и не сдвинулась. Она оставалась там. В кабинете».

Но пока — никакого сочинительства. Только ее собственная история, окончания которой она еще не знала.

Харрогит пришелся ей по душе. Ей нравилась уверенная поступь широких улиц, четкие полукружья стоящих цепочкой зданий и по-мужски надежные, но элегантные дома. Они словно бы говорили: разбитые сердца и потерянные люди для нас ничто. Что бы ты ни сделал, кем бы ни был, мы — выше этого. Мы храним жизненные тайны на своих местах.

Она пообедала в чайном заведении «У Бетти» в окружении таких же дам, как она. Еда была здоровой и очень вкусной. Потом долго гуляла. В Уэст-парке листья на березах потрескивали на ветру, освещенные солнцем. Снова серые дома. На Бич-гроув, на Стрей-лодж… Высокая викторианская церковь. Может, зайти? Нет, не хочется. Она предпочитает гулять среди этих строгих форм и северных красок, чтобы листва шумела над головой и шуршала под ногами, чтобы солнце, опускаясь к горизонту, увеличивалось в размерах, заливая все серое угасающим желтым светом, и чтобы в его краткой и мощной прощальной вспышке камень осветился в глубину.

И чтобы в окнах отражалась ее загадочная фигура, ступающая по траве: шляпа глубоко надвинута на глаза, воротник высоко поднят. Вероятно, она выглядит странно. Больной? Нетрезвой? Заблудившейся?

Время текло медленно, но это не раздражало. Теперь время снова принадлежало ей.

«Надолго ли?» — подумала она, шагая по Суон-роуд. Завтра Кэмпбелл прочтет ее письмо, и тогда что-то случится. Она написала — водный курорт в Йоркшире. Что ж, он догадается, что Харрогит — именно такое место, куда она могла бы поехать: его заполоняют такие же, как она, представительницы высшего среднего класса. И тогда он скажет Арчи: «Посмотри, она в смятении, она нуждается в тебе, что ты делаешь?» Это будет хорошо.