Гвидо Кнопп - История триумфов и ошибок первых лиц ФРГ

Гийом был незаменим, но его не любили. Брандту, привыкшему держать дистанцию с людьми, его преданная приятельская прилипчивость действовала на нервы. Некоторым коллегам бросалось в глаза его чрезмерное любопытство. Секретарь Вильке иногда просто выставлял его из комнаты, когда он присутствовал при разговорах, при которых ему совершенно незачем было присутствовать. Гийом был настоящим клещом, но он был незаменим.

В результате он «погорел» случайно. В кёльнском федеральном ведомстве одному из служащих в начале 1973 года бросилось в глаза, что в трех лежащих перед ним отчетах о шпионаже присутствует имя Гийома. В замешательстве он рассказал об этом своему коллеге. Тот же случайно оказался тем человеком, который в 1950-е годы поймал три странных разговора с Восточным Берлином: в 1956 году были переданы поздравления с днем рождения некоему Георгу, в другой раз вообще нечто малопонятное — «Хр.». А в третий раз по тому же адресу передали поздравления «второму человеку». Что-то в рассказе коллеги напомнило этому сотруднику о случае, который произошел почти 15 лет назад. Они сравнили даты и обнаружили, что поздравление «Георгу» пошло в эфир в день рождения Гийома, и Кристель тоже порадовали в день рождения приветом из Восточного Берлина. «Второй человек» был их сынишка Пьер, родившийся 8 апреля 1957 года. Казалось, что круг замкнулся, но тем не менее прошел еще год, прежде чем на запястьях Гийома защелкнулись наручники.

Первым результаты исследований двух педантичных сотрудников получил глава ведомства по охране конституции Гюнтер Ноллау. Ему показалось, что готовится что-то плохое. В тот же день он назначил встречу с министром внутренних дел Гансом-Дитрихом Геншером. Как вспоминает Ноллау, Геншер просто «заискрился»: «Об этом должен знать канцлер!» Сам Геншер запомнил это происшествие гораздо менее драматичным. Он был не полностью убежден в важности сообщения, но все же считал необходимым сообщить об этом Вилли Брандту. 29 мая 1973 года после обеда он отозвал канцлера в сторону и сообщил ему о происшествии: выяснилось кое-что про сотрудника с французским именем. Существует возможность. что этот сотрудник работает на ГДР. Брандт смягчил дело словами: «Я считаю это практически невозможным». Было решено, что за этим человеком установят слежку. Брандт должен вести себя как обычно и ничем не выдавать подозрений. Канцлер включился в игру: он почти трогательно разложил на рабочем месте карандаши в одному ему известном порядке и положил на стол ниточку, чтобы проконтролировать, рылся ли кто-либо в его вещах.

Летом канцлер с семьей должны были, как обычно, отправиться в Норвегию в Хамар, родной городок Рут Брандт. Секретарь Брандта Вильке попросил на это время отпуск, он уже давно хотел поехать куда-нибудь с семьей. Конечно, Гюнтер Гийом был готов поработать вместо коллеги. Он заверил, что ему вполне хватит пары дней отпуска, а потом он с удовольствием присоединится вместе с женой к канцлеру в его поездке.

Позже шпион назвал эту поездку своим «звездным часом». Его основная задача заключалась в том, чтобы передавать канцлеру поступавшие из Бонна телеграммы. Чем он усердно и занимался, с той лишь разницей, что исправно набивал копиями сообщений полку для белья в своем шкафу.

У них наладились во время этого отпуска хорошие отношения, пусть Рут Брандт и не могла относиться к этой мещанской парочке с искренней теплотой, но сын Брандтов, Маттиас, любил ночевать в доме Гийома. Правда, ему бросилось в глаза, что хозяева ночью необычно активны. Он вспоминает об этом и сегодня: «Гийом был очень милым. Я только все время спрашивал себя, почему в их доме ночью постоянно стучит пишущая машинка».

На рассвете 24 апреля 1974 года Гюнгера Гийома и его жену разбудил звонок в дверь. Их сын Пьер тоже проснулся и подслушивал, стоя в пижаме у дверей своей комнаты. Гийом открыл дверь в квартиру. Перед ним стояли двое мужчин и женщина: «Вы Гюнтер Гийом?» Он тихо ответил: «Да, я вас слушаю». «У нас приказ об аресте от генерального федерального прокурора». Гийом побледнел и отступил на два шага в коридор. «Я прошу вас, я гражданин ГДР и ее офицер. Отнеситесь с уважением», — сказал он громко. Все стало на свои места. Гийом признался. Возможно, он поступил так, чтобы сохранить лицо в присутствии сына. Может быть, Гийом испытал облегчение от того, что окончились почти два десятка лет лжи.

Когда Брандт получил это роковое известие, он еще не мог предположить, что арест секретаря будет началом его падения. Пока что все это выглядело как ошибка органов безопасности, пусть и очень неловкая. «Бывает период, когда тебе кажется, будто на тебя сложилось все сразу», — сказал он 26 апреля в бундестаге, но слушатели отнеслись к этому почти весело. Поначалу дела пошли как обычно. 1 мая, когда канцлер отправился в Гамбург на демонстрацию ОНП (Объединение немецких профсоюзов), появился Клаус Кинкель, сотрудник Геншера.

У Кинкеля есть очень важные материалы, которые канцлер обязательно должен увидеть, настаивал Геншер. Речь шла о многостраничном досье федерального управления уголовной полиции. Брандт просмотрел его поначалу небрежно. Но потом он присмотрелся: со скрупулезностью и безжалостностью инквизиторов в этом отчете приводилось все, что выяснилось из допроса сопровождавших канцлера лиц. Когда Гийом не предоставил никаких полезных сведений, следствие обратилось к охране канцлера с целью установлении шпиона в канцлерском ведомстве. «Люди в темных очках» преданно сообщили, кто обычно заходил к канцлеру, ведь среди посетителей мог скрываться еще один агент. Среди прочего в досье Кинкеля были перечислены посетители, а прежде всего посетительницы кабинета канцлера и указано время их пребывания. Гийом приводил к канцлеру «легкомысленных дам». В досье содержался целый калейдоскоп фотографий и имен подозреваемых. Брандт был возмущен. Выходит, что эти люди, которые неспособны устранить из канцлерского ведомства шпиона, тратили все свое время на то, чтобы копаться в подробностях его личной жизни! Но все-таки он скомандовал: «Продолжайте расследование». Это не выбьет его из колеи.

Рутинная поездка в Хельголанд должна была стать последней официальной поездкой Брандта на посту канцлера. Когда Брандт и его окружение прибыли на остров Хельголанд, улицы были пусты, их встречала лишь официальная делегация от местного отделения СДПГ. Простые хельголандцы сидели перед телевизорами и смотрели международный чемпионат мира по футболу. Спутники Брандта шутили: «Был бы с нами шпион, этого бы не произошло, maotre de voyage Гийом превосходно подготавливал все мероприятия». Лишь вечером настроение улучшилось. Обильные возлияния раскрепостили высоких гостей. Даже канцлер, казалось, расслабился, пел застольные песни, раскачиваясь в такт, под конец все спели песенку «Господин пастор и его корова». «Дерьмовая жизнь», — вдруг пробормотал канцлер. На следующее утро сопровождавшим его лицам бросилось в глаза, что голубые брюки Брандта явно не подходят к его серому пиджаку. Гийома не хватало буквально на каждом шагу. Кроме того, личный телохранитель канцлера Ульрих Баухаус был отозван на допрос в Бонн.