Елена Мищенко - Беспокойный талант. Уильям Уайлер

Съемки, в основном, производились в Италии. Он изъездил эту страну вдоль и поперек, исколесив на джипе сотни тысяч километров. Уайлер снимал жестокую летопись войны. Он запечатлел толпы нацистов, вскидывающих правую руку, приветствуя Муссолини, простых итальянцев, сдирающих листки со свастикой, он был одним из первых, кто получил аудиенцию у римского папы.

Побывал он и в родном городе Мулхаузе. Небольшой зеленый уютный городок подвергся жестокой бомбардировке, был практически уничтожен. «Не старайся найти кого-нибудь из близких, – сказал ему случайный прохожий, – ты никого не найдешь». Увы, это было правдой…

Не пощадила война и самого кинорежиссера. Вылетев на очередную съемку в бомбардировщике В-25, он вдруг почувствовал, что ничего не слышит. Вначале он не обратил на это внимания – не до того было, – но, увы, это оказалось жестокой правдой. Во время съемки Уилли приоткрыл окно самолета, в кабину ворвался страшный грохот, и он оглох.

«Когда ты выходишь из самолета, первые полчаса у тебя всегда сложности со слухом, но тут я просто ничего не слышал. Я шатался как пьяный. Когда я пошел к полковому хирургу, он сказал: «это – серьезно», – написал Уайлер в письме к жене. Узнав об этой трагедии, Тэлли хотела немедленно вылететь к нему, но он ее остановил, его срочно положили в госпиталь. Лечение не дало результатов, и Уайлер вернулся домой, в Лос-Анджелес.

«Когда я его увидела, я почти не узнала своего мужа. Он был невероятно худым, лицо было серым, покрытым морщинами. Он практически был лишен слуха, я должна была говорить прямо в его правое ухо. Он был абсолютно изолирован от людей, вне общения, и это привело к глубокой депрессии», – рассказывала Тэлли.

Уайлер вернулся после войны, так же как и тысячи ветеранов, изменившимся человеком. «Невозможно пройти все ужасы войны и остаться прежним», – говорил он. «Война – это совершенно иной мир, это другая реальность. Там не имеет значения – сколько у тебя денег, какую должность ты занимаешь, неважно есть у тебя семья или нет. Все решают взаимоотношения между людьми, которых завтра могут убить. Там иное отношение ко времени, происходит огромная переоценка ценностей», – говорил он.

ЛУЧШИЕ ГОДЫ НАШЕЙ ЖИЗНИ

Cэм Голдуин не мог дождаться возвращения Уайлера с фронта, у продюсера были обширные планы.

Во-первых, согласно контракту, Уайлер должен был снять еще одну картину, во-вторых, Голдуин лелеял честолюбивые мечты о создании фильма о генерале Дуайте Эйзенхауэре. К моменту возвращения Уайлера были подготовлены все необходимые документы для того, чтобы начать работу в Вашингтоне. Однако строптивый режиссер не выразил никакого восторга по поводу планов Голдуина. Он не хотел снимать обычный комплиментарный игровой фильм: увиденное и пережитое во время войны не отпускало его, не давало покоя.

Решение пришло неожиданно: Голдуин прочитал в журнале Time историю о моряках, вернувшихся домой после войны, о трудностях адаптации к новой жизни, об их разочарованиях и ошибках. Голдуин поручил писателю-историку МакКинли Кантору написать повесть о ветеранах, вернувшихся с войны. МакКинли, который во время войны был военным корреспондентом и совершал боевые вылеты вместе с восьмой воздушной дивизией, рьяно принялся за работу, и через три недели рукопись под названием «Слава для них» была готова. Голдуин заплатил за нее двенадцать с половиной тысяч долларов, и в тот же день показал повесть Уайлеру. «Я буду это снимать!» – воскликнул режиссер. Уайлеру была близка тема повести, ее события. Его привлекало то, что героями были простые солдаты, а не генералы. Работа над сценарием была поручена знаменитому сценаристу Роберту Шервуду.

Он, трижды лауреат премии Пулитцера, бывший спичрайтер президента Рузвельта, сразу принялся за сценарий. Работа над фильмом шла вдохновенно. Говорят, что продюссер Сэм Голдуин как-то воскликнул: «Пусть я останусь без копейки, пусть я продам последнюю рубашку, но я хочу, чтобы этот фильм вышел на экраны, и я его выпущу! Я хочу чтобы этот фильм посмотрел каждый мужчина, каждая женщина, каждый ребенок». Фильму было дано название: «Лучшие годы нашей жизни», и он был запущен в работу. Это – психологическая драма, которая напоминает лучшие романы Эрих Мария Ремарка, повествующие о потерянном поколении мужчин, вернувшихся с войны домой.

Фильм, как саму жизнь, невозможно пересказать, он смотрится на одном дыхании, чему, конечно, способствует звездный состав, в котором никого нельзя выделить. Пехотинец Эл Стивенсон (Марч), летчик Фред Дерри (Эндрюс) и моряк Хомер Перриш (Расселл) возвращаются в родной город. Они вместе летели домой на борту бомбардировщика, а потом каждый взял такси и поехал по своему адресу. И с этого момента жизнь, объединявшая их, для каждого складывается по-разному. Их трагедия состоит в том, что они постепенно осознают, что страшные и кровавые годы, проведенные на фронте, были лучшими в их жизни. Элу удается устроиться на работу в банке, но забота о выросшей дочери не дает покоя. Фред возвращается к красивой, пустой и неверной жене, думающей только о нарядах и развлечениях. Деньги быстро кончаются, а работу найти нелегко. Знакомство с дочерью Эла окрыляет его. Хомер приходит с фронта инвалидом, без обеих рук, и только любовь преданной Вилмы помогает ему выжить…

С самого начала Уайлер решил, что фильм будет «честным», лишенным всяческого голливудского «гламура». Все костюмы, даже женские платья, покупали в обычных универмагах. Актерам было отдано распоряжение начать их носить за несколько недель до съемок, чтобы они не выглядели новыми. Грим накладывался лишь в самых необходимых случаях. Перед Уайлером встала проблема – где найти актера с протезами вместо рук. Им оказался тридцатитрехлетний Гарольд Расселл, единственный непрофессиональный актер, потерявший обе руки во время войны.

Вспоминая о работе с Уайлером, Расселл сказал, что, когда ему позвонил человек, который сказал, что его приглашают на пробы в Голливуд, Расселл чуть не послал его матом, будучи уверен в том, что это розыгрыш. «Сами посудите, – говорил он, – кому нужен я, калека!» Однако встреча с режиссером состоялась, и Расселл был утвержден на роль. «Мы хотели, чтобы люди нам поверили, чтобы они знали: этот фильм напрочь лишен голливудского шика и обмана».

…Заканчивались напряженные съемки фильма, которые для Уайлера были особенно сложны из-за проблем со слухом. Однако он нашел выход из положения, соединив наушники с микрофоном. Это позволяло ему слышать отчетливо каждое слово, произносимое на площадке. «Смотри, как здорово, – демонстрировал он свое изобретение Расселлу, – ты ведь тоже пользуешься протезами вместо рук, которые прикреплены к твоим крючкам на локтях. Мы с тобой – два инвалида войны».