Елена Егорова - Угрешская лира. Выпуск 3
Смеляков написал в газету восторженный отзыв и поместил его в ближайшем номере, подписавшись псевдонимом Старик. Машенька всё больше занимала его воображение. Любовь это или простое увлечение, он не мог понять, но его неудержимо тянуло к ней, такой яркой и талантливой.
К Первомаю Ярославу выписали премию, причём не деньгами, а бонами. В коммуне на площади у бывшего монастыря был двухэтажный магазин вроде торгсина, где продавались за боны дефицитные вещи. Там Смеляков купил себе модный коверкотовый костюм бежевого оттенка и подходящий к нему кирпичного цвета галстук. В этом костюме он ходил теперь и на работу, и на прогулки.
Ясным субботним вечером Ярослав решил пригласить Машеньку в кино. Он пораньше поужинал в столовой, которая после семи работала как ресторан, пришёл в клуб к открытию кассы и взял два билета в последний ряд на семичасовой сеанс на лирическую комедию «Цирк» с участием Любови Орловой и Сергея Столярова.
На полшестого была назначена репетиция: театр коммуны готовился к спектаклю в Люберцах. Ярослав купил букет махровой сирени у бабушки-цветочницы и поспешил к репетиционному залу. Но подняться на второй этаж он не успел. К его удивлению, Мамонова с подружками уже выходила из дверей клуба на улицу. Девушки весело пересмеивались о чём-то своём.
– Привет! Репетицию отменили? – спросил Смеляков, протягивая Маше букет.
– Да, Николай Николаич позвонил. Его в театре поставили в сегодняшний спектакль. Какой-то актёр у них заболел. В понедельник репетировать будем, – ответила та, приняв букет как должное, и с удовольствием вдохнула аромат персидской сирени, цвет которой удивительно гармонировал с её голубым платьем.
Машенька улыбнулась и взглянула на Ярослава своими «звёздными» глазами. Но пригласить её на сеанс он не успел: следующее мгновение она уже смотрела куда-то в сторону.
– Андрюха… – нежно прошептала девушка. – Ну, всем пока! – она сунула букет подружке и устремилась к высокому красивому коммунару, который выходил из кассы клуба с двумя билетами.
Это был тот самый парень, который на премьере преподнёс ей тюльпаны. Андрей по-хозяйски обнял её за талию, и они прошли мимо в парк, никого не замечая. До обескураженного Ярослава донеслись обрывки их разговора:
– В последний… На семь.
– В поцелуйный! Здорово!..
Ярослав, стараясь не выдать своего огорчения, отдал билеты двум подружкам Маши:
– Девчата, сходите в кино.
– А сам что ж не идёшь?
– Не смогу. Срочные дела в редакции. К тому же фильм «Цирк» я уже видел в Москве. И ещё раз посмотрю, только не сегодня. Замечательная комедия!
– Спасибочко! – обрадовались ничего не подозревавшие девушки и, попрощавшись с Ярославом, тоже пошли в парк.
– Ярочка, привет! – услышал он звонкий голос Тани Волковой, которая только что закончила работу в библиотеке.
– Привет, Вишня!
– У тебя костюм новый! Очень хороший!
– Купил с премии. А ты куда спешишь?
– Сначала домой ужинать, а потом на лодках кататься. Идут Аня с Лёвой, Вася Перепёлкин, Таня Слободчикова. Давай с нами!
– Нет, не могу. Мне надо отредактировать заметки рабкоров, – отказался Ярослав, решив сделать работу, запланированную на утро понедельника.
– Ну ладно, пока! Счастливо поработать, – Таня легко вскочила на велосипед и, помахав Ярославу рукой, помчалась домой.
Смеляков понуро поднялся в 12-ю комнату. «Хороша Маша, да не наша», – горько вздохнул он. Случись с ним такое до ареста, он бы, наверное, напился, чтоб расслабиться и обо всём забыть. Но здесь ему могла помочь только работа, и он принялся разбирать заметки рабкоров, разложил их по темам, отобрал те, которые пойдут в текущий номер. Дальше дело застопорилось. Мысли приняли поэтический оборот, нахлынули образы, и Ярослав принялся сочинять стихотворение. Он написал сначала одно четверостишие, следом другое, сделал несколько поправок в каждом из них, потом подумал, поменял их местами, добавил четыре стиха и перебелил:
Солнечный свет. Перекличка птичья.Черёмуха – вот она, невдалеке.Сирень у дороги. Сирень в петличке.Ветки сирени в твоей руке.
Чего ж, сероглазая, ты смеёшься?Неужто опять над любовью моей?То глянешь украдкой. То отвернёшься.То щуришься из-под широких бровей.
И я, как дурак, в середине маяв жаре и цветах, в предвечернем дымувдруг хохочу или вдруг вздыхаю,согласно желанию твоему.
Не окончив стихотворения, он открыл окно и поглядел в сторону пруда, откуда долетал аромат черёмухи и сирени, мелодии духового оркестра и гармошки. Больше поэтические строки не рождались, но те, что уже выплеснулись на бумагу, успокоили Ярослава, и он деловито принялся редактировать заметки. Обработав всю стопку, он аккуратно сложил листки возле пишущей машинки. Анна Ивановна Морозова послезавтра придёт на работу и быстро их перепечатает. Зато Смеляков, у которого в кармане лежала увольнительная до утра понедельника, теперь сможет заночевать дома у матери и приехать в редакцию к 8-ми утра прямо из Москвы. А иначе ему бы пришлось возвращаться вечером, чтобы прийти в полседьмого и успеть подготовить задание для машинистки.
Без четверти девять Ярослав закрыл комнату, сдал ключ вахтёрше и пошёл к верхнему пруду. Гуляние было там в самом разгаре. Молодёжь каталась на лодках, танцевала, пела, люди постарше прогуливались вокруг пруда с детьми, пили газировку, ели мороженое. Смелянский гулял с женой Александрой Даниловной, непременной участницей всех коммунарских культурных и спортивных затей, и тремя детьми. Двухлетняя Леночка сидела у отца на плечах, а девятилетний Юра и семилетняя Инга, немного отстав от родителей, перебрасывались мячом. Ефим Павлович приветливо улыбнулся Ярославу:
– Как дела? В редакции засиделся?
– Да. Заметки к понедельнику готовил.
– Молодец, у тебя хорошо получается. Гуляй, братец, отдыхай теперь. А нам уже домой пора – малышку укладывать. До понедельника.
– До свидания.
Смелянский помахал рукой Перепёлкину, который катался на лодке с женой Раисой Павловной и дочками Машей и Раей, и пошёл домой, а Леночка, обернувшись, продолжала махать пухленькой ручкой «дяде Пасе», как она звала Павла Степановича. Тёплый ветерок забавно шевелил светлые кудряшки, обрамлявшие милое личико девочки.
На лодках катались и Таня Волкова с Илюниными, и Вася Перепёлкин со своей девушкой, и Машенька Мамонова с Андреем. Ярослав невольно вздрогнул, услышав её счастливый серебристый смех. Ваня Ерастов, сидя рядом с женой на скамье у пруда, играл на собственноручно собранном баяне импровизацию по мотивам старинных русских романсов. Вокруг Вани толпилась молодёжь, которая ему подпевала.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});