Карл Отто Конради - Гёте. Жизнь и творчество. Т. I. Половина жизни

В мировой гётеане существуют многочисленные исследования, подтверждающие, что Гёте обращался не только к германским и романским народным песням, но интересовался также сербской, литовской, бразильской, итальянской и восточной народной поэзией. Гёте был далек от восхищения народной песней только потому, что она поется народом (как это нередко случалось с романтиками), и всегда подходил к ней с серьезными эстетическими требованиями, и далеко не все, бытующее в народе, было для него подлинно народным. Эстетические представления Гёте о народной песне позволяли ему осваивать источники, освобождая их от локальных и сугубо национальных частностей, но не мешали ему постигать своеобразие духовной культуры других народов с целью взаимного обогащения различных языков и культур (см. примечания Гёте к «Западно-восточному дивану»). Этой же цели служила и идея «мировой литературы», противопоставленная Гёте ограниченному национализму, пускавшему в это время глубокие корни в Германии. Говоря о эстетике народной песни Гёте, необходимо помнить и о той роли, которую она сыграла в развитии немецкой музыкальной эстетики, в частности в развитии так называемых Первой, а затем и Второй берлинских песенных школ. Лирика Гёте, к примеру, имела решающее значение в становлении Второй берлинской песенной школы (Цельтер, Рейхардт), которая «преобразовала застывшую рационалистическую правильность в живую классическую форму, а затем, уже против воли Гёте, разрушила эту форму в романтической песне-настроении».[18] Нельзя забывать и о том, что народная баллада была для Гёте прообразом искусства, его первичной национальной формой как в силу соединения эпического, лирического и драматического начал, родственных для баллад всех народов, так и в силу связей баллады с музыкой, пением, а нередко и с танцем.

Таким образом, даже при самом беглом взгляде на проблематику творчества Гёте, выходящую за пределы фундаментального труда Конради, она представляется неисчерпаемой. Я здесь совершенно далек от намерения ставить вышеназванные обстоятельства в упрек автору книги. Скорее даже напротив — особую заслугу автора следует видеть в том, что он сумел сконцентрироваться пускай и не на всех, но тем не менее на очень важных и сложных вопросах, создав динамичную и убедительную картину поистине подвижнической жизни Гёте. К сожалению, наша отечественная наука последние десятилетия не слишком-то баловала Гёте особым вниманием. Последнее монографическое исследование с более или менее полным обзором его жизни и творчества было опубликовано в 1959 году,[19] последняя же переводная книга о Гёте вышла в 1965 году.[20]

Книга Карла Отто Конради «Гёте. Жизнь и творчество» несомненно будет способствовать углублению интереса советского читателя к Гёте и, можно надеяться, даст некоторые дополнительные продуктивные импульсы дальнейшему развитию отечественной гётеаны.

А. Гугнин

ОТ АВТОРА

Эта книга обращена не к ученым — литературоведам и эрудированным критикам, хорошо знающим Гёте. Она рассчитана на читателей, которые хотели бы обстоятельно познакомиться с жизнью и произведениями Гёте или заново углубиться в них. Рассказать одновременно о жизни и творчестве, оставаясь при этом в рамках обозримого объема, сделать книгу доступной и легкочитаемой — задача заманчивая и трудная. Понадобилось бы много сотен страниц, чтобы сообщить обо всем достойном внимания из долгой жизни Гёте с 1749 по 1832 год, а исчерпывающая интерпретация его художественных произведений, теоретических сочинений и естественнонаучных трудов заполнила бы многие тома. Несмотря на солидный объем, предоставленный мне издательством, я был вынужден сосредоточиться на самом важном. При этом ясность и четкость изображения необходимо было согласовать с обстоятельным повествованием о важных этапах этой яркой жизни, в которой при всем ее внешнем благополучии и блеске не было недостатка во внутренних противоречиях и кризисах.

«Меня всегда называли баловнем судьбы, — сказал Гёте Эккерману 27 января 1824 года, — я и не собираюсь брюзжать по поводу своей участи или сетовать на жизнь. Но, по существу, вся она — усилия и тяжкий труд, и я смело могу сказать, что за семьдесят пять лет не было у меня месяца, прожитого в свое удовольствие. Вечно я ворочал камень, который так и не лег на место».[21]

Ни один биограф не в состоянии представить чужую жизнь такой, какой она была «на самом деле». Даже рассказывая о самом себе в прошлом, человек оказывается не в лучшем положении — это ясно доказывают мемуары Гёте. Каждый биографический рассказ предлагает истолкование, за которое отвечает его автор. Естественно, что описывать чужую жизнь можно отважиться лишь после внимательного изучения имеющихся исторических материалов (дневники, письма, произведения и высказывания современников). Но и эти документальные свидетельства тоже не могут считаться «фактическим материалом», потому что там, где это не просто факты, это всегда истолкования.

Биография — это попытка подойти вплотную к жизни и творчеству человека, заслуживающего внимания. Она не относится к литературному жанру панегирика и должна стремиться выявить неповторимое своеобразие данной жизни: как именно эта жизнь протекала, менялась, через какие кризисы прошла, выдержала ли их или потерпела крушение, какие положительные ценности оставила нам в наследство. Если эта попытка автору удалась, она подвигнет читателя на самостоятельные размышления о личности писателя и его произведениях.

Пишущий о Гёте очень многим обязан литературе о Гёте. Он учился на ней и строит на фундаменте, заложенном несколькими поколениями исследователей. Он в долгу перед ними. Филологические труды о Гёте, правда, настолько разрослись в объеме и количестве, что отдельный человек уже не может свободно в них ориентироваться. По каждому вопросу, связанному с жизнью и творчеством Гёте, написаны специальные исследования, хотя ученые не пришли и не могли прийти к единым выводам. Постоянно возникают новые точки зрения, новые вопросы, меняются подходы. Спорам о Гёте, часто принимающим весьма оживленный характер, не грозит опасность слишком скоро заглохнуть. И время от времени отдельные авторы решаются выступить с целостными концепциями жизни и творчества Гёте, как, например — если указать только на последние, — Эмиль Штайгер, «Гёте» (в трех томах, 1952–1959), и Рихард Фриденталь, «Гёте. Его жизнь и время» (1963).

РОДНОЙ ГОРОД И РОДИТЕЛЬСКИЙ ДОМ

Свободный имперский город Франкфурт-на-Майне