Василий Соколов - Спиноза

Такое суждение, конечно, ошибочно, но оно не абсолютно ложно, ибо известный, пускай самый минимальный, элемент истины в нем обязательно наличествует. Например, указывает автор «Этики» (см. там же, 434 и 526), люди нередко считают, что Солнце отстоит от Земли всего на 200 шагов. Это суждение неверно, и оно невозможно у тех, кто знаком с астрономией. Но при всей его ошибочности в нем все же заключен известный элемент истинности: факт существования Солнца и его действие на нас, которые не исчезают и после того, как мы узнаем действительное расстояние Солнца от Земли.

Итак, ложность познания, согласно Спинозе, — это фрагментарность его, которая может иметь самые различные степени. Фрагментарное знание всегда относительно, неадекватно, недостоверно. «…Когда мы о какой-либо вещи утверждаем нечто, не содержащееся в понятии, которое мы о ней образуем, то это указывает на недостаток нашего восприятия, то есть на то, что наши мысли или идеи как бы отрывочны или неполны» (8, 1, 344).

В область недостоверного знания Спиноза относит прежде всего знание опытное. Хотя с ним, согласно Спинозе, целиком связаны такие науки, как педагогика и медицина, его теоретическая ценность невелика. С помощью этого способа восприятия мы в состоянии констатировать существование той или иной вещи, но не способны раскрыть сущность ни одной из них. Опытное познание, согласно автору «Трактата об усовершенствовании разума», — это прежде всего «познание через беспорядочный опыт» (ab experientia vaga), которое составляет один из двух способов восприятия, характерных для первого рода познания (представления, или воображения).

Эта разновидность знания наиболее обширна, ибо без него в сущности невозможна жизнь ни одного человека. Без него никто не может обойтись, так как в повседневной жизни «мы многое делаем на основании [простого] предположения». Здесь «нам приходится следовать тому, что наиболее вероятно», ибо «человек умер бы от голода и жажды, если бы не захотел пить и есть до тех пор, пока у него не было бы совершенного доказательства того, что пища и питье пойдут ему на пользу» (8, 2, 585–586).

Трактуя опытное познание как познание «через беспорядочный опыт», Спиноза обнаруживает недооценку опытно-экспериментального естествознания. В начале «Трактата об усовершенствовании разума», приступая к критике опытного знания, автор специально оговаривается, что он имеет в виду «метод эмпириков и новых философов» (8, 1, 328), явно намекая на Бэкона.

Опытно-индуктивная методология последнего была еще весьма несовершенна, некоторые современники, например Гоббс, относились к ней даже пренебрежительно. Индуктивные методы исследования только начинали тогда складываться. Большинство философов противопоставляли им дедуктивно-математическое осмысление явлений природы, приводившее к достоверным знаниям. Спиноза стал одним из главных поборников такого познания. Индукцию он в сущности отождествлял с восприятием через беспорядочный опыт. С его помощью мы можем выяснить те или иные случайные признаки вещей, но невозможно прийти к абсолютно достоверному выводу.

Все сказанное, однако, не означает игнорирования опытного знания Спинозой. Достоверные истины устанавливаются прежде всего логически, до опыта, a priori. Но они не могут существовать только в такой чисто логической форме, а непрерывно требуют опытного подкрепления. Тем самым опытное познание носит подчиненный характер.

2. Истолкование абстрактного знания и номиналистическая тенденция у Спинозы

В эпоху господства средневековой схоластики в ней существовали два основных гносеологических направления — реализм и номинализм.

Реализмом стали именовать многочисленные учения, которые приписывали общему понятию, идее совершенно объективное существование, не зависящее от познающего субъекта. С этой точки зрения общему принадлежит большая реальность, чем единичному, которое рассматривалось с этой точки зрения лишь как некое внешнее его проявление. Такая типично объективно-идеалистическая позиция схоластиков особенно ярко выражала умозрительность их философских построений, подчиненных теологическим догматам.

Номиналисты в противоположность реалистам отрицали какое бы то ни было онтологическое содержание общих понятий и подчеркивали, что объективность существования принадлежит только индивидуальному. Социальные корни номинализма связаны с появлением индивидуалистических настроений в условиях начинающей развиваться в эпоху средневековья городской жизни. Гносеологические корни объясняются как возникшим тогда, хотя и весьма скромным еще, стремлением к познанию действительных, конкретных вещей, так и реакцией на многие преувеличения реалистов, которые в своем интересе к общему приписывали объективное существование многим словам, в особенности тем из них, с какими связывалось наиболее общее содержание.

Уже в средневековой схоластике номинализм, по характеристике Маркса и Ленина, выражал материалистическую тенденцию. Особенно ощутимой такая тенденция была у Оккама, английского философа первой половины XIV в. Но номинализм как весьма эффективное «противоядие» против объективно-идеалистических преувеличений схоластического реализма продолжал играть огромную роль и в философской методологии Бэкона, Декарта и особенно Гоббса. Все они в борьбе против платонизирующей и аристотелезирующей схоластики и в интересах естествознания подчеркивали объективность индивидуального, хотя, конечно, Декарт как рационалист и Гоббс как сенсуалист по-разному решали проблему общего.

В борьбе против схоластического вербализма, фетишизирования слов, за познание действительно реальных вещей Спиноза тоже обращался к номиналистической методологии, хотя и не разделял номиналистического отрицания онтологического существования общего. Уже в «Приложении, содержащем метафизические мысли» он призывал избегать ошибок тех философов, «которые держатся только слов и форм речи» и «судят о вещах по их именам, а не об именах по вещам» (8, 1, 269). Позже, в «Богословско-политическом трактате», выступая против иудаистских притязаний на некую исключительность, «богоизбранность» еврейского народа, противопоставлявшегося тем самым другим народам, его автор писал, что природа «создает не нации, но индивидуумов, которые разделяются на нации, конечно, только вследствие различия в языке, законах и усвоенных нравах…». Противное мнение, согласно которому «природа некогда произвела различные роды людей», философ называет грезами и ребячеством (8, 2, 234, 51).