Максимилиан Немчинский - Раиса Немчинская

Чтобы приготовиться к исполнению трюка, нужно было подняться метра на три по канату (это тоже было легко) и, повиснув в зубнике, взять в руки висящие за спиной крылья. Вот это уже было трудно, и этого момента боялись оба. От подъема по канату поврежденная рука оставалась согнутой и, чтобы взять крылья, нужно было сначала правой рукой разогнуть левую в локте, а потом уже, подхватив свисающую сзади материю, распахнуть за спиной сверкающие крылья.

Человек ко всему привыкает. Привыкла и Рая проделывать эти манипуляции с рукой так ловко и быстро, что никто не успевал обратить на них внимание. Врачи ее уверили, что со временем боль в локте и приторможенность в движении пройдут. Она верила, что так и будет, но, стремясь приблизить это время, постоянно тренировала руку.

Дебютом в зубнике Корелли был доволен, и, хотя вслух не сказал ни слова, девушка знала, как он нервничал и волновался за нее. Этот первый успех артистки был связан с Москвой. Выступления проходили в шапито, разбитом в Парке культуры и отдыха (теперь — имени Горького). Здесь же первый раз в жизни ей преподнесли цветы. Об этом происшествии стоит рассказать подробнее.

Как-то утром Рая с подругой, вернувшись из цирка, где они готовили аппаратуру к дневному представлению, обнаружили в своей комнате огромную корзину с хризантемами. Хозяйка рассказала, что к дому подъехала большая черная машина, и шофер, осведомившись, где живет молодая артистка, оставил для нее корзину цветов. Следом за таинственным посетителем в комнате побывал Корелли, снимавший квартиру в том же дворе. Он, видимо, забрал приложенное к цветам письмо, а заодно просмотрел вещи девушек. Тогда-то и пропала фотография Касфикиса с приглашением в ассистентки. Корелли старательно оберегал своих учениц от назойливых поклонников. Но бдительность он сочетал с родительской заботливостью. Когда девушки вынули цветы, чтобы поставить их в воду, они обнаружили в корзине полтора десятка куриных яиц! Неведомый даритель оказался бесконечно внимателен и щедр. Жилось в те годы трудно, голодно. И, кто знает, какое из подношений доставило объекту внимания — при всей ее гордости — большую радость.

Корелли так и не выпустил воздушный номер. В конце августа он умер. Умер внезапно, собираясь в цирк на представление. Рая зашла за ним, и все случилось у нее на глазах. У Корелли лопнула аорта, и кровь хлынула горлом. Крови было много, Рая держала своего учителя за плечи, а кровь все хлестала и хлестала в подставленный женой, убежавшей за врачами, таз. Так он и скончался, не дождавшись медицинской помощи.

Александр Васильевич Корелли — настоящая его фамилия была Пешков, но об этом мало кто помнил — принадлежал к числу тех удивительных цирковых самородков, которые все умели и могли. Малограмотный человек, он создавал номера, отмеченные высокой культурой замысла и исполнения. Он жадно стремился освоить, преобразить для манежа все то новое, что успевал заметить и оценить во время бесконечных гастролей по стране. Он обладал завидной способностью добиваться от выступления на манеже максимума художественного впечатления и использовал для этого все средства выразительности, к которым мог прибегнуть, — оригинальной конструкции аппаратуру, костюмы, подчеркивающие линию тела, создающий романтический настрой свет прожекторов, гармоничную музыку. Фрагменты классических произведений Бородина, Грига и Дриго поддерживали четкий ритмический строй гимнастических комбинаций. Но Корелли мечтал, чтобы музыкальное сопровождение номера было созвучно духу времени. В Москве, в последний месяц своей жизни, он заручился обещанием Даниила Покрасса написать специальное сопровождение для готовящегося воздушного номера, где каждое движение должно было быть связано с музыкой. Но главным талантом Корелли была любовь к цирку. Беззаветности такой любви научить нельзя. Ее можно только почувствовать и заболеть ею. Так с Раей и произошло.

В октябре 1931 года вместе с подругой она покинула труппу Кликет. В том же октябре на манеже Орловского цирка состоялось первое выступление номера, анонсируемого афишами, как «4 Немар, рамка». Сбылась наконец давняя мечта девушки, она стала воздушной гимнасткой. Но до этого в жизни ее произошло событие, о котором нельзя не рассказать.

С тех пор как Корелли заставил Раю отрезать косы, она никак не могла решить, что делать с волосами. Не было такого дня, чтобы она не колдовала над своей прической. Но всегда с разочарованием убеждалась, что и на этот раз чуда не произошло. Так продолжалось несколько лет, пока однажды харьковский парикмахер, ровняя ей волосы, предложил сделать челку. И в ответ на нерешительное согласие решительно выстриг ее, но не прямую, как причесывала в детстве мама, а под резким углом от висков к переносице. Волосы вокруг головы парикмахер подрезал настолько коротко, что они только слегка закрывали уши, свободно облегая затылок «а-ля-Леа де Путти», как тогда изъяснялись на кинематографическо-куаферском наречии. Талантливые ножницы харьковского мастера волшебно преобразили ее лицо. Четкие углы гладкой черной прически придали ему настолько утонченно-экзотическое выражение, что Н. А. Кадыр-Гулям (Янушевская), впервые увидев девушку с новой прической, тут же безапелляционно заявила: «Совсем другой человек. Такую Раей звать невозможно».

Цирковые артисты любят решать дела сообща. Все находившиеся тогда в цирке принялись обсуждать, как следует величать Раю. Долго спорили, наконец, чуть ли не хором стали прибавлять к «Р» другие буквы. Ничего путного не выходило, пока кто-то не произнес: «Рикки-тикки…» И тут уж Надежда Александровна положила предел всем спорам и сомнениям. «Рикки — и все!» — сказала она. На этом и порешили. Так Рая получила свое цирковое крещение.

Руководитель номера, в котором стала работать Рикки, Жорж Немар, восемнадцатилетним юношей пришел в цирк как борец. Несмотря на юный возраст, силы и мастерства ему было не занимать. Еще не окончив школы, он вступил в отряд Частей Особого Назначения. Это был 1920 год, разгар борьбы с белобандитами на юге Украины. Но неспокойная бивуачная жизнь, редкие передышки между сражениями не мешали юному чоновцу продолжать занятия любимым спортом. Мало того, он становится старшим инструктором по спорту сначала своего батальона, потом полка, а там и преподавателем спорта на командирских курсах ЧОНа и Всевобуча.

В Кременчуге, он вышел на цирковой манеж. Весь город ломился на состязания Всемирного чемпионата классической борьбы; не было по тем временам зрелища более захватывающего и популярного. Шел 1922 год, Советская Россия все еще была зажата кольцом экономической блокады, но тем не менее чемпионов различных стран на соревнованиях хватало. Секрет этого юный чоновец разгадал очень скоро, так как его самого при выходе в «парад-алле» провозгласили Жоржем Карпи, чемпионом Греции. Кстати, именно с тех пор он и стал Жоржем. О подлинном имени и отчестве — Изяслав Борисович — более чем на два десятилетия забыли и его товарищи по цирку и он сам.