Петр Ионов - Записки летчика-наблюдателя
Всеми правдами и неправдами им пришлось добывать бензин и масло. Не один раз ремонтировали они самолет и мотор, прежде чем добрались до аэродрома у Кизляра. Здесь их надолго задержал очередной большой ремонт мотора. За это время обстановка изменилась, и от дальнейшего полета в Москву пришлось отказаться. На Северном Кавказе разгоралась гражданская война. Местные революционные власти и командиры частей Красной Армии на Северном Кавказе настойчиво просили Кудряшева помочь им хотя бы воздушной разведкой, если нечем бомбить белых. По их мнению, полеты Кудряшева подняли бы боевой дух войск, припугнули бы белых и контрреволюционные элементы в городах и станицах. Кудряшев и Иванов, в прошлом рабочие, были безраздельно преданы большевикам.
Так они начали свою боевую работу на Северном Кавказе. Они летали на разведку, попутно сбрасывая обрезки железа на головы белых в районе Махач-Калы.
В последние дни мотор на "Вуазене" начал часто отказывать. Кудряшев решил лететь в Астрахань, где рассчитывал капитально отремонтировать самолет. Однако в полете мотор закапризничал, и пришлось сесть у села Яндыковекого, рядом с арбузной бахчой. Сегодня, после того как мотор наладили, они нагрузили самолет арбузами и вылетели в Астрахань.
"Вуазен" Кудряшева оказался в таком состоянии, что его пришлось отправить в разобранном виде по железной дороге в Саратов на ремонт. А вскоре было получено приказание откомандировать Кудряшева и Иванова в Саратов во 2-й авиационный парк для участия в ремонте своего самолета.
В один из последних дней сентября отряд облетело сообщение делопроизводителя Гвоздева: приезжает назначенный в отряд военный комиссар.
О введении должности военных комиссаров в Красной Армии мы слышали и раньше. Но почему-то прошло уже много времени, а комиссара в отряд не назначали.
В течение дня комиссар с командиром отряда появлялись в общежитии, в канцелярии, на аэродроме, в техническом складе. Встречаясь с ним, все здоровались первыми и проходили с видом людей, очень занятых служебными делами. Когда комиссар подходил к работающим, он здоровался, но почти ни о чем не спрашивал. Бледное осунувшееся лицо его оставалось все время озабоченным и хмурым, Он часто кашлял.
Вечером после ужина по распоряжению командира отряда все собрались в самой большой комнате общежития. Было шумно и душно. В ожидании открытия собрания Столяров рассказывал какой-то случай из летной практики. Сидевшие" в стороне отрядные балагуры смешили товарищей. Временами раздавался дружный громкий смех.
Комиссар сидел молча, и было заметно, хотя он и пытался это скрыть, что он внимательно всех рассматривает. Наконец он что-то сказал командиру, тот кивнул. Комиссар встал. Все замолкли.
- Товарищи, - начал он, - я назначен к вам в отряд военным комиссаром.
Из рассказа мы узнали, что Павел Кузьмич Левашев, так звали комиссара, москвич, рабочий по ремонту самолетов в Московском центральном парке-складе. В РКП (б) он вступил в июле прошлого года, активно участвовал, как красногвардеец, в боях за Советскую власть в Москве. Левашев ознакомил нас и с военным положением Советской России. Затаив дыхание, слушали мы об угрозе, нависшей над Советской республикой, о наступлении внутренней контрреволюции и интервенции.
Всех очень обрадовало сообщение о том, что нашими войсками взяты Казань и Симбирск. Комиссар рассказал о продовольственных трудностях, которые переживают жители Москвы и Петрограда.
Ответив на вопросы, комиссар спросил, есть ли среди присутствующих коммунисты. Со всех сторон послышались возгласы: "Я коммунист!", "Я тоже"...
- Тогда, - заявил комиссар, - надо организовать ячейку РКП (б). Подходите к столу. По вашим партийным билетам я зарегистрирую вас, а потом мы соберем партийное собрание.
Мошков вскочил с места и возбужденно заявил:
- Какие там билеты? У нас нет билетов. Мы коммунисты не по бумажкам.
- У кого есть партийные билеты, поднимите руки, - сказал Левашев.
Поднял руку только Ванин. Комиссар сказал, что тех, у кого нет партийных билетов, нельзя считать официально состоящими в партии. В ответ поднялся невообразимый шум. Все выкрикивали, перебивая друг друга:
- Я добровольно вступил в Красную Армию, воюю с контрреволюцией, а меня коммунистом не считают.
- Посмотрим еще на тебя, - кричали некоторые, обращаясь к комиссару, какой ты коммунист!
Так хорошо начатое собрание было испорчено. Шум не унимался. Многие повскакивали с мест. А комиссар вдруг дружелюбно заулыбался, нисколько не смущаясь происходившим. Одна за другой возбужденная пара глаз останавливалась на комиссаре, и один за другим замолкали возбужденные голоса.
Воспользовавшись затишьем, Левашев заговорил:
- Товарищи! Я чертовски рад тому, что сейчас слышал и видел. Да, вы действительно все коммунисты, и хорошие коммунисты. Недаром вы почти все добровольцы. Я уверен, что мы будем жить и работать дружно. Я вижу, как дорога вам наша партия и Советская власть. Вы, как сознательные революционеры, понимаете, что у нас должен быть порядок и что каждому, кто состоит в партии, нужно иметь документ, подтверждающий это. Давайте, товарищи, сейчас собрание закончим, а завтра в течение дня, да и вечером, каждый из вас, кто хочет, пусть скажет мне, чтобы я его зарегистрировал, как вступающего в партию.
На этом закончилось собрание, оставшееся для нас памятным надолго. В список желающих состоять в рядах партии записались почти все мотористы и их помощники, многие красноармейцы строевой команды. Из летного состава записались Столяров и Лапса.
Через два дня комиссар собрал всех записавшихся и спокойно объяснил, что по существующему порядку все присутствующие, подавшие заявление о приеме в партию, записываются сочувствующими. На этот раз никто не стал горячиться и спорить: раз установлен такой порядок, что же поделаешь. Комиссар предложил избрать президиум организации сочувствующих из трех человек и рекомендовал выбрать в президиум трех самых сознательных, дисциплинированных и авторитетных из нашей среды. Такое предложение сразу привлекло внимание и, может быть, впервые в отряде, заставило критически посмотреть друг на друга и даже на самих себя, вспомнить и проанализировать все поступки иа службе и вне ее.
Посыпались предложения. Комиссар попросил каждого кандидата, которого выдвигали, коротко рассказать о себе.
Потом о кандидате высказывался кто-либо из присутствующих. Почти каждому давал оценку командир отряда Столяров. Были выбраны: председателем Мошков, заместителем председателя - моторист Кузьмин, секретарем - я.
В заключение комиссар зачитал-грамоту, которая вместе со знаменем была вручена в Москве командованием Красного воздушного флота РСФСР 1-му Социалистическому истребительному авиационному отряду при отправке его на Восточный фронт летом 1918 г.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});