Г Семенов - Наступает ударная

Такое же положение сложилось, вероятно, и в других дивизиях. Поздно вечером из штаба армии пришло распоряжение: 8 января боевых действий не начинать.

Понадобились еще почти сутки, чтобы все выделенные для наступления части прибыли на свои места. Лишь после этого мы получили боевое распоряжение штаба 3-й ударной, в котором указывалось: "Артподготовка - 8.30 9.1.42, начало наступления полков - 9.00 9.1.42".

Штаб дивизии перешел в район озера Жетонег и разместился в шалашах из лапника, построенных на снегу. Крепкий мороз обжигал руки и лицо. Густая белая дымка окутывала местность. Неподвижно застыли деревья, покрытые инеем. Наступила ночь, но спать никто не ложился.

Штабное оборудование нашего оперативного отделения уместилось в одном шалаше. Здесь была радиостанция РБ для связи с полками (ее перевозили на санях), телефонный аппарат, пишущая машинка, керосиновая лампа. Захватили мы с собой и два старых стола, необходимых для работы.

Ночью полковник Макарьев с группой офицеров уехал на наблюдательный пункт, устроенный в лесу на дереве. Полковник Юдинцев и остальные офицеры штаба остались в шалашах. Связь с полками и со штабом армии работала бесперебойно.

5

Утром 9 января войска 3-й ударной армии, при поддержке артиллерии, перешли в общее наступление. Ожесточенный бой продолжался весь день. Гитлеровцы оказывали упорное сопротивление из своих опорных пунктов, которые из-за низкой плотности артиллерии подавить полностью не удалось. Наступавшие на правом фланге армии 20-я стрелковая бригада и 23-я дивизия, преодолевая упорное сопротивление врага, вышли на подступы к Залесью и Заозерью и ввязались в тяжелый бой.

Действия 33-й стрелковой дивизии были более успешны. К исходу дня 3-й батальон 164-го стрелкового полка под командованием капитана И. Ф. Воробьева овладел деревней Болошово. Два других батальона этого полка продвигались лесом по пояс в снегу, не встречая немцев, и в сумерках вышли в район западнее озера Щучье, преодолев более восьми километров. 79-й лыжный батальон пересек дорогу в районе озера Щучье, правее 164-го полка, и начал наступление на Городище.

1-й и 2-й батальоны 82-го стрелкового полка овладели опорным пунктом противника Гвоздово и устремились по лесу в западном направлении. 3-й батальон этого полка, которым командовал мой друг капитан В. С. Лихотворик, в течение всего дня вел тяжелый бой за Большой и Малый Частивец. 73-й полк майора С. Я. Лободы продвигался за 164-м полком, составляя второй эшелон дивизии.

В целом наше наступление развивалось успешно, однако отсутствие дорог, глубокий снег и сильный мороз замедляли темп, задерживали артиллерию и танки, усложняли работу тылов.

К вечеру 11 января командный пункт дивизии полностью переместился в Баталовщину, ближе к полкам, действовавшим на направлении главного удара. Это очень затруднило нам связь со штабом армии.

Дело в том, что телеграфный провод из армии был протянут только до недавно освобожденной Машугиной Горы. По этому проводу и была установлена телефонная связь. Однако до Баталовщины, до КП дивизии, оставалось еще не менее 10 километров. Автомобильная рация застряла где-то в снегу.

В такой обстановке начальник штаба армии генерал-майор Покровский разрешил нам переместить штаб дивизии из Болотова непосредственно к полковнику Макарьеву в Баталовщину. А меня Покровский приказал посадить у армейского провода. Средства передвижения должны были находиться рядом.

Вместе с офицером-связистом я выехал в Машугину Гору на санях, взяв с собой закодированную карту и армейскую переговорную таблицу. О прибытии доложил по телефону оперативному дежурному штаба армии. Через некоторое время мне позвонил сам начальник связи генерал И. И. Дудков и предупредил, чтобы никуда не отлучался.

Вскоре после полуночи дежурный телефонист доложил, что меня вызывают.

- Кто у телефона? - услышал я. - Ваша фамилия? Это говорит Пуркаев.

- Капитан Семенов, начальник оперативного отделения.

- Кадровый или из запаса?

- Кадровый.

- Имеете ли связь с Макарьевым?

- - Нет.

- Какие у вас средства передвижения?

- Здесь, со мною, сани.

- Берите карту и слушайте задачу на двенадцатое января. - Генерал Пуркаев назвал рубеж, на который должны были выйти части нашей дивизии завтра к вечеру. - Передайте товарищам Макарьеву и Лыткину, - добавил командарм, - что за невыполнение задачи они пойдут под суд военного трибунала. А вас, если к утру не передадите им мой приказ, строго накажу.

Через десять минут мы со связистом оставили Машугину Гору и двинулись на санях в морозную ночь, не зная, где искать командира дивизии.

Полковника Макарьева я разыскал на рассвете. Вместе с ним находился и полковой комиссар Лыткин. Я дословно передал им распоряжение командарма, после чего отправился к Юдинцеву готовить приказания командирам полков.

Мой помощник, старший лейтенант Винокуров, быстро познакомил меня с обстановкой. В штабе дивизии было известно положение почти всех батальонов. Связь с полками поддерживалась только по радио, но работала устойчиво. Несмотря на непрерывное движение частей, мы имели возможность через каждые два-три часа получать от них необходимые сведения.

Штабы полков управляли батальонами также по радио. Надо сказать, что рации типа РБ были неплохими для своего времени. Дальность действия их невелика, но ведь и наступали мы тогда не очень быстро. Эти рации при умелом использовании вполне обеспечивали управление частями и подразделениями. Хуже обстояло дело со связью в звене штаб армии - штаб дивизии, где применялись более мощные автомобильные станции, которые из-за плохих дорог задерживались в пути и не могли поспеть за наступавшими войсками.

После завтрака мы с капитаном Крыловым верхом, в полушубках, с автоматами на груди, отправились вперед по маршруту движения штаба дивизии. С нами ехали на санях радисты. Время от времени мы останавливались, запрашивали у полков обстановку, наносили ее на карту. Когда догонял нас начальник штаба, докладывали ему последние данные и, получив указания для передачи полкам, снова выдвигались вперед.

В Мамоновщине разведчики привели к нам из леса двух сильно обмороженных гитлеровцев - солдат противотанкового дивизиона 123-й пехотной дивизии. По словам пленных, их дивизион был разбит нашими частями, а его остатки пытались мелкими группами выйти по лесам на северо-запад.

Перед заходом солнца нас догнал газик-вездеход. В дивизии такая машина была только у полковника Макарьева. Но на этот раз приехал не он. Из машины вышли два незнакомых нам товарища в полушубках. Мы спрыгнули с лошадей и представились. Они назвали себя: Пуркаев и Тевченков. Спросили, имеем ли мы последние данные за дивизию. У меня на карте было нанесено положение 73-го и 164-го полков, а за 82-й полк были сведения, принятые час назад. Я доложил, что части приближаются к рубежу, который был определен командармом в его приказе на сегодняшний день.