Мэри Габриэл - Карл Маркс. Любовь и Капитал. Биография личной жизни

Жертвовали Марксу и другие его друзья. Когда один из его немецких оппонентов спровоцировал ссору и вызвал его на дуэль, молодой друг семьи Конрад Шрамм устроил контрссору, переведя дуэль на себя. И это при том, что, как писал Либкнехт: «Шрамм никогда в жизни не стрелял, а Виллих никогда в жизни не промахивался». К счастью, Шрамм отделался легким ранением, скорее всего потому, что не его планировалось убрать с политической арены. И все же это поступок настоящего друга и мужчины. Помогал семье в парижский период старший друг Маркса Генрих Гейне — кстати, именно он спас Женнихен — первенца семьи Марксов, когда та тяжело заболела. Друг Маркса и Энгельса немецкий журналист и учитель Вильгельм Вольф по кличке Люпус (это перевод на латынь его немецкой фамилии, означающей «волк») долгие годы откладывал деньги на черный день. После его скоропостижной смерти обнаружилось, что большую часть своих солидных сбережений он завещал Марксу. Тот был потрясен и посвятил другу первый том «Капитала».

Деньги подоспели вовремя. Они были заботой, фетишем, предметом ненависти и темой исследований Маркса. «Не думаю, чтобы кто-нибудь когда-нибудь писал о деньгах, испытывая в них такую нехватку!» — невесело шутил он. Они, точнее их нехватка, довела Карла Генриха — и без того не ангельского характера — до предельного ценизма. Он, например, пишет о «большой радости» — смерти престарелого дядюшки — и предвкушает долю наследства. Потрясенного смертью своей гражданской жены Энгельса Маркс вяло утешает мыслью о том, что лучше бы скончалась его (Карла Генриха) матушка, которая достаточно пожила. А ведь она с любовью растила его, помогала чем могла всю жизнь и незадолго до своей смерти порвала долговые расписки Карла Генриха, чтобы не уменьшилась его доля в наследстве!

Но вернемся к детям Маркса. Он безусловно любил их. Он играл с ними, заботился об их воспитании и образовании. Маркс начал прививать детям любовь к литературе в самом раннем возрасте; как и отец Женни, он сделал Шекспира самым драгоценным и заветным гостем в их доме. Они с Женни чудесным образом превращали их крошечный чердак в роскошный палаццо в Вероне, гремящее поле битвы во Франции или ледяную башню Тауэра, читая сцены из пьес Шекспира до тех пор, пока малыши не запоминали действующих лиц и сюжетные линии, чтобы впоследствии присоединиться к игре. Еще Маркс читал детям Данте, Сервантеса, сэра Вальтера Скотта, Джеймса Фенимора Купера и Бальзака — когда это было возможно, то на языке оригинала. Письма детей показывают, что они были хорошо знакомы с персонажами этих книг, словно с добрыми друзьями; эти маленькие студенты частенько ссылались на самые разные литературные источники и довольно изящно каламбурили на разные темы. Дом Маркса был по-своему богат — интеллектуально, и это помогало справляться и мириться с бедностью материальной. Удивительно противоречивая картина. Ведь именно Маркс в своем «диамате» провозгласил, что прежде чем «потреблять» духовные ценности, человек должен есть, пить, одеваться…

Я сам рос в семье учителей в маленьком провинциальном городке. Нас было пятеро детей и тяжело больная бабушка. Родители «пахали» в школе по две смены, а отец еще подрабатывал в вечерней школе. Он был заслуженным учителем, разрабатывал великолепный проект по программированному обучению, в доме была богатейшая библиотека. Но когда тяжело заболела сестра и врачи прописали на длительный период полусырую печенку и дорогущие импортные лекарства, отец без колебаний отодвинул все в сторону и занялся этим вопросом. А ведь килограмм парной печенки стоил на рынке больше дневного заработка отца. Были подобные эпизоды и в дальнейшем… В итоге отцу не хватило сил и времени закончить свой проект. Это был, конечно, не «Капитал», но революция в среднем образовании могла бы состояться.

Это я к чему? Перефразируя Антуана де Сент-Экзюпери: «Ты в ответе за тех, кого родил». И еще Ф.М.Достоевский: «Даже счастье всего мира не стоит одной слезинки на лице ребенка». И тут же Оноре де Бальзак: «Гений отвечает лишь перед самим собой; он один знает свою цель и волен выбирать для ее достижения любые средства». А еще Джордж Бернард Шоу: «Он совершил величайший подвиг, на который только способен человек. Маркс изменил мир».

Кто прав? Выбор за Вами, читатель.

Глобальный Маркс

После выхода первого тома «Капитала» Маркса и «Анти-Дюринга» Энгельса, пожалуй, не осталось ни одного высокопоставленного европейского политика, не обеспокоенного деятельностью Маркса. Очень интересный факт: дочь британской королевы Виктории поручила члену британского Парламента Даффу, сэру Маунтстюарту Эльфинстону Гранту разузнать побольше о Марксе и его взглядах. В итоге сэр Дафф встретился с Марксом лично и после почти трехчасовой беседы сделал вывод, что идеи Маркса слишком «идеальны, чтоб представлять опасность…» Среди «идеальных» идей Маркса в этой беседе было и предсказание переворота в России, за которым последуют и революционные события в Германии. Но самый парадоксальный вывод Даффа о Марксе, как показала дальнейшая история: «Уж никак не ему — хочет он того или нет — перевернуть мир вверх тормашками».

Но именно он через своих последователей, конкретно Ленина и Сталина, перевернул этот мир. И именно марксизм был им точкой опоры.

Один из видных представителей мировой финансовой элиты, Жак Аттали, высказал мысль: «Ни один человек не оказал на мир большего влияния, чем Карл Маркс в XX веке». Однако, как показывает ход событий последнего времени, и XXI век, пожалуй, без Маркса не обойдется. Тиражи его трудов — особенно «Капитала» — подскочили до невиданных высот, и происходит это не директивным порядком, как в странах советского блока, а самым что ни на есть рыночным способом на благополучном Западе. Хотя, справедливости ради, стоит отметить: пошатнувшееся в последние годы благополучие того же Запада и сподвигло многих его граждан — политиков, экономистов, простых обывателей — «сверить часы» с политэкономией Маркса.

Ведь именно Маркс, по сути, и создал на базе разнородных политэкономических теорий взглядов цельную и логически непротиворечивую систему — политэкономию. Сам термин политэкономия введен в оборот вовсе не Адамом Смитом: «Впервые словосочетание политическая экономия использовал драматург и писатель Антуан Монкретьен («Трактат о политической экономии», 1615-й год)». Но именно у Смита появилась смысловая определенность этого термина: политическая жизнь общества во многом определяет законы его экономического развития. Главный же творец системной политэкономии не был, как это ни парадоксально, профессиональным экономистом. Он был профессиональным философом (начинал как юрист). Исследуя закономерности развития общества инструментарием диалектического материализма, который он сам и создал, Маркс пришел в конечном счете к «Капиталу». Не случайно его сравнивали с Аристотелем: возможно, Маркс и был последним натурфилософом нового времени. Маркс — частично натурфилософски, частично с применением новых естественно-научных данных и экономической статистики — уловил и развил в трудах Смита исследование пределов захватов новых рынков, а следовательно, и конечности капитализма.