Дмитрий Оськин - Записки прапорщика

Интересно, что в то время как в тылу, например в Москве, Туле, продажа спиртных напитков запрещена, в ближайшем к фронту столичном городе - Киеве - идет открытая торговля винами.

Наиболее интересные фигуры из офицеров, которых я раньше не знал, поручик Казаринов и штабс-капитан Вишневский. Казаринов - болезненного вида еще молодой офицер, чрезвычайно мистически настроенный. Он в Судовичах открыл гадалку и чуть ли не каждый день ходит к ней угадывать свою судьбу по линиям руки, по картам и даже по кофейной гуще.

Вишневский, в противоположность Казаринову, - разухабистый, жизнерадостный офицер, все мысли которого направлены к добыванию водки и женщин. Вишневский долгое время лечился в тылу от гонореи, залечив, получил вновь и сейчас еще продолжает ходить на осмотр к врачу.

Встретился с Блюмом, который теперь стал старшим врачом полка. Он очень радушен, журил меня за то, что долгое время к нему не являлся, предложил для моего пользования ресурсы своей походной аптечки, свои книги, просил навещать его почаще.

- Очень рад, - говорит он, - что теперь вы выбились из своего прежнего положения и, как я слышал, завоевали себе достаточное уважение не только со стороны солдат, которые по-прежнему вас любят, но также и со стороны офицеров. На вас не смотрят, как на других прапорщиков, произведенных из фельдфебелей и унтер-офицеров. Все почему-то считают, что вы имеете высшее образование и отбывали воинскую повинность рядовым по неизвестным для них обстоятельствам.

- Как идет подготовка к наступлению? - спрашиваю я. Блюм часто встречается с командиром полка и в курсе всех, даже секретных, сведений.

- Наступление намечается на пятнадцатое мая, - отвечает Блюм. Причем, по словам Радцевича-Плотницкого, наш полк будет на наиболее спокойном участке. Главная тяжесть боя должна пасть на части тридцать пятой дивизии, которые подведены к Кременцу и на этих днях займут сапановские позиции. Главные силы наступления сосредоточатся на Западном фронте в брест-литовском направлении. На Юго-Западном, на ковельском направлении, будут развиваться лишь демонстративные операции.

15 мая ждем с нетерпением. Однако это число прошло, прошло 16-е, 17-е, а наступления все нет. 18 мая вечером ко мне в Переросли заехали Ханчев и Моросанов.

Благодушествуя в хате за чаем, Моросанов делится последними сведениями о предстоящем наступлении. Наступление задержалось из-за неготовности Эверта. Сейчас происходит совещание в штабе верховного командующего о том, какое из направлений нужно признать решающим и где следует нанести главный удар.

- А наш полк, - спросили мы с Ханчевым, - будет во время наступления сидеть на этих второстепенных позициях или его все же введут в дело?

- Трудно сказать, пока никаких данных о том, что нас отсюда передвинут, нет. Плотницкий говорит, что имеется намерение перенести центр тяжести нынешнего наступления на фронт генерала Брусилова и будто бы Брусилов от этого не отказывается. Но это лишь слухи. Немцы, конечно, знают о готовящемся наступлении и со своей стороны принимают контрмеры. Так, на Западном фронте, по данным разведки, немцы перебросили целый ряд новых корпусов. Это обстоятельство и смущает Эверта. Кроме того, наши вообще боятся наступления на участке, где находятся немцы. Считают более удобным перейти в наступление на австрийские позиции, так как австрийцы слабы в боевом отношении, и поэтому больше шансов на успех.

Моросанова вызвали к телефону из штаба. Я передал ему трубку. Говорил Радцевич-Плотницкий.

Окончив разговор, Моросанов повернулся к нам со словами:

- Ну вот, дело решено.

- Что решено? - нетерпеливо спросили мы.

- Наступление. Назначен день, и уже известны те части, которые будут наступать.

- Какие же?

- Не знаю. Командир полка приказал мне немедленно явиться в штаб для подготовки распоряжений, сообщив лишь, что имеются все данные, необходимые для дальнейших действий.

Моросанов тотчас же уехал. Ханчев остался у меня ночевать. На следующий день утром мы с Ханчевым поехали в Судовичи. Зашли к Моросанову в надежде получить более точные сведения.

- Ничего сказать не могу. Секрет. Скоро узнаете из приказа, уклонился от ответа Моросанов. - Вам-то, Оленин, нечего беспокоиться. Сидите себе в своих Перерослях, а вот Алексею Павловичу немедленно надо отправляться в свою роту.

* * *

21 мая штаб полка срочно покинул Судовичи, переехав в Рижские казармы, находящиеся напротив сапановских позиций. Туда же двинут находившийся в резерве при штабе полка 3-й батальон. Все офицеры полка, бывшие по тем или иным причинам при штабе для исполнения мелких поручений или для отдыха, разосланы по своим ротам. У командира полка беспрерывные совещания с начальником хозяйственной части, полковым врачом Блюмом, заведующим оружием, начальником связи и другими, имеющими отношение к подготовке боя. Я получил распоряжение продолжать оставаться в нестроевой роте в Судовичах, установив связь с боевой частью обоза, подтянутой также в Рижские казармы. У писаря оперативной части штаба удалось выведать, что из штаба дивизии получен приказ: в ночь на 22 мая 11-му полку полностью занять сапановские позиции, сосредоточившись на небольшом и тяжелом участке.

9-й полк остановился рядом с 11-м. 12-й непосредственно в затылок 11-му и 9-му полкам, а 10-й полк с ночи должен сосредоточиться в усадьбе сельскохозяйственного училища, в Бело-Кернеце.

Позади Рижских казарм, в лесочке за Бело-Кернецом, под Кременцом и непосредственно в Кременце, а также в Бело-Кернеце сосредоточено огромное количество артиллерии. Сюда подвезены не только пушки дивизионной артиллерии, но и все корпусные и еще несколько отдельных артиллерийских бригад, присланных из армейского резерва.

Настроение нервное. Развитие операций начнется в ближайшие дни. Судя по подготовке, по числу подвозимых артиллерийскими транспортами снарядов, можно предположить, что именно под Сапановом разовьется настоящий генеральный бой.

В нашем корпусе все силы подтянуты к Сапанову.

Сапановские бои

Часа в три утра, когда только начал брезжить рассвет, я проснулся от артиллерийских разрывов. Канонада настолько сильна, что в моей хате звенят стекла.

Оделся. Ларкин кипятил чай.

- Хорошо, Дмитрий Прокофьевич, что мы с вами в Перерослях. Многих сегодня наших недосчитаются...

- Да, Ларкин, но нам с тобой должно быть совестно, что мы отсиживаемся здесь, когда другие в бою...

- А какая нам польза там находиться? - возразил Ларкин. - И без нас хватит. Чего ради? Что мне за это земли, что ли, прибавят или новую хату построят? Искалечить или убить - могут.

Я промолчал.

Выпив наскоро стакан чаю, направился к Рижским казармам. Шел беспрерывный гул артиллерийской канонады. Выехав на возвышенное место, при лучах восходящего солнца увидел жуткую картину боя под Сапановом.