Дмитрий Веденеев - Одиссея Василия Кука

Составляя четверть населения и территории Польши, ЗУЗ производили менее 10% промышленной продукции государства и служили сельскохозяйственным придатком, эксплуатировались месторождения нефти и газа, химического сырья, лесные ресурсы. По словам современного польского историка Е. Томашевского, «польская держава сама воспитывала себе отряды заклятых врагов, которые с нетерпением ожидали момента расплаты».

«Ассиметричным» ответом этнического большинства западноукраинских земель стал повышенный интерес к собственной истории, культуре, традициям государственности и вооруженной борьбы с внешними врагами. Широкую образовательную работу проводило общество «Просвита». Историки, стремясь поддержать национальный дух, создавали труды о прошлом Киевской Руси и Галицко-Волынской державы, казачества и гетманщины, героике Украинского сечевого стрелецтва (УСС) времен Первой мировой войны и УГА. Профессора-украинцы преподавали в подпольных университетах. Несмотря на сопротивление властей, развивалось украинское скаутское и спортивно-патриотическое движение в форме обществ «Пласт», «Сечь», «Сокол», «Луг». Их участники не только занимались спортом, но и ходили в походы, сочетая приобретение навыков выживания в лесах с воздвижением символических крестов и могил на местах боев УСС и УГА. Практически все функционеры ОУН и ведущие командиры УПА прошли эту школу, в 1925—1928 гг. В. Кук также стал членом «Пласта», «Сокола», сотрудничал с «Просвитой».

Интересно, что с «пластунами» делились знаниями и носители старинных казацких боевых искусств и эзотерических знаний — систем рукопашного боя «Спас», «Крест» и возрожденного ныне «боевого гопака» (свою школу самозащиты с посохом «Костурица» имели даже незрячие кобзари!). Автору довелось подробно беседовать с ныне покойным полковником госбезопасности в отставке Леонидом Дубининым, участником войны (кстати, именно он готовил к зафронтовой работе в спецшколе НКВД на Луганщине героиню «Молодой гвардии» Любовь Шевцову), работавшим в конце 1940-х начальником Управления МГБ УССР по Черновицкой области, а затем долгое время возглавлявшим 6-е Управление КГБ УССР, занимавшееся контрразведывательной защитой научно-промышленного комплекса.

По словам Л.Дубинина, члены ОУН проходили выучку у борцов и боксеров, владели нетрадиционными знаниями. «Идешь, бывало, к подпольщикам на переговоры, — вспоминал Леонид Николаевич, — под мышкой ТТ, к ноге примотаешь «вальтер». А они напоят тебя отваром из каких-то трав, и руки безвольно виснут как плети. У нас-то был спецпрепарат «Нептун», химия, а они знали и гомеопатию, и другие природные средства».

Кстати, этот офицер госбезопасности сыграл свою положительную роль и в судьбе семьи В. Кука, помогая его сыну Юрию (одному из основателей движения атлетизма в Киеве) получить редкое в 1960-х годах университетское образование кибернетика и поступить в аспирантуру (советская бюрократия сама вряд ли бы дала дорогу отпрыску «бандглаваря»). Забегая вперед, отметим, что начальник Пятого управления (борьба с идеологической диверсией и «диссидентоведение») КГБ УССР полковник Леонид Каллаш доказывал партийным органам нецелесообразность препятствовать В.Куку в научной работе и не соглашался с решением «серой хаты» (как в народе окрестили здание ЦК КПУ) о недопущении к защите диссертации далекого от политики Юрия Кука. Позиция полковника вызвала недовольство партийных бонз, изучавших возможность повторно запроторить на нары помилованного к тому времени лидера подполья. Но об этом мы расскажем позже.

Да и много чем другим овладевали люди, решившие всецело посвятить себя национально-освободительной борьбе. Когда Василий Кук уже пребывал во внутренней тюрьме КГБ УССР в Киеве и почти не притрагивался к пище, отмечается в документах, оперработники участливо спрашивали, отчего тот «плохо кушает» (боялись, что «особо опасный государственный преступник» уморит себя голодом). Но Василий Степанович успокаивал их: «Если бы я хотел умереть, то давно бы сделал это — у меня есть свои способы еще с польских времен…». И переводил разговор в шутливое русло: «Вот вы сводите меня в ресторан, выпили бы винца или водочки, глядишь — и аппетит появится».

Несмотря на пацификацию и искусственную полонизацию, на ЗУЗ легально действовало 92 украинские организации, 12 из них имели представительство в Сейме, одно лишь Украинское народно-демократическое объединение охватывало 280 тыс. участников. Своеобразной отповедью на шовинистическую политику Варшавы стали кооперативное движение, антиалкогольные и антитабачные кампании, призывы приобретать товары первой необходимости лишь у украинцев: «Свой к своему за своим!», — был такой лозунг.

В такой атмосфере и формировалась личность Василия Кука. Большую роль в его становлении как украинского военного и общественного деятеля сыграло обучение в Золочевской частной классической гимназии, директором которой работал украинский патриот, священник Украинской греко-католической церкви (игравшей исключительно высокую духовную роль в жизни галичан) отец Николай Хмелевский, бывший капеллан УГА. Были и среди учителей гимназии офицеры УСС, УГА, Армии Украинской Народной Республики (УНР).

Видимо, железнодорожники Речи Посполитой зарабатывали неплохо, что давало возможность мальчику из многодетной семьи получать образование в платном учебном заведении. В целом же благосостояние низов галицкого общества, избежавших в межвоенный период коллективизации и голодомора 1932—1933 гг., выгодно отличалось от советского колхозного крестьянства и пролетариата.

Вспомним впечатление от быта крестьян Западной Белоруссии (тоже жившей «под Польшей» до 1939 г.) героя романа Владимира Богомолова «В августе сорок четвертого…» — лейтенанта-москвича и комсомольца Андрея Блинова: «Население здесь поляки и белорусы, но все так называемые „западники», люди забитые, отсталые, не по-нашему односторонние… А внешне: одеваются в основном лучше нас. В хатах обстановка городская. Вместо лавок обычно стулья. Девушки щеголяют в шелковых платьях по колено и в цветастых из хорошей материи блузках. Мужчины, тоже крестьяне, носят шевиотовые костюмы, сорочки с отложными воротниками и «гапки», что по-польски означает фуражки. На груди обязательно крестик, возле каждой деревни — огромное распятие с Иисусом Христом… Люди здесь в основном прижимистые, как и все, наверное, собственники…».

И такой «конфликт цивилизаций» (почти по Хантингтону) испытали тысячи советских военнослужащих и специалистов, обеспечивавших «социалистическое строительство» на новоприсоединенных украинских землях за рекой Збруч. Сказывалась и разница в уровне жизни, ментальносте между галичанами и «пришлыми» кадрами, зачастую державшимися высокомерно перед «аборигенами», без уважения к местным традициям, религиозности населения. Известный режиссер Роман Виктюк вспоминает, как в театр родного Львова приходили жены «красных командиров» … в ночных сорочках и пеньюарах, конфискованных у сменивших климат «буржуев». Они считали, что наряжаются в вечерние платья. Оперработников НКВД подпольщики «вычисляли» просто — из-под цивильной верхней одежды у них неизменно торчали казенные сапожищи… Но это будет после «золотого сентября» 1939 г. А мы вернемся к формированию убеждений будущего командующего УПА.