Юрий Науменко - Шагай, пехота !

11 октября комиссия штаба Северо-Кавказского военного округа во главе с генерал-майором М. И. Козловым проверяла состояние боевой готовности нашего полка. Основное внимание проверяющие сосредоточили на овладении бойцами штатным оружием, тактическими приемами ведения боя. О том, что комиссия отметила хорошую подготовку личного состава полка, мы узнали от командира дивизии полковника П. И. Чувашова. Вместе с командиром и комиссаром полка, командирами полкового штаба он побывал после проверки в подразделениях и беседовал с людьми. Подойдя к группе бойцов, он спросил у красноармейца Голуба:

- Как, трудно дается военная учеба?

- С потом дается, товарищ полковник, гимнастерка не просыхает, - ответил Голуб, - но ничего, выдюжим. На фронте ведь потяжелее придется.

- Верно понимаешь, молодец, - похвалил комдив и повернулся к красноармейцу Аверину: - А как вы думаете: одолеем мы фашистов?

- Думаю, что да, товарищ полковник. Наши предки не раз громили разных там завоевателей, и у нас тоже хватит сил и умения разгромить фашистов.

- Правильно думаете, товарищ боец! Обязательно победим и очистим нашу советскую землю от фашистской нечисти!

14 октября батальоны, как всегда, рано утром вышли в поле на очередные занятия. А после обеда весь личный состав был построен на передней линейке. Все уже знали, что предстоит очень ответственный и торжественный момент: принятие воинской присяги. И всем было понятно, что ото означает: завершается учеба и в ближайшее время предстоит отправка на фронт.

К концу полуторамесячного периода обучения воины хорошо усвоили тактику ведения оборонительного и наступательного боя днем и ночью, вопросы противотанковой обороны, приемы рукопашного боя, получили неплохую физическую закалку. В результате полк стал вполне боеспособной частью, готовой вступить в схватку с фашистскими захватчиками.

После принятия присяги комиссар полка обратился к личному составу с краткой взволнованной речью. Мы, штабные командиры, стояли рядом с ним и чувствовали, как волновался старший политрук Ибрагимов. Но внешне он держался спокойно, говорил о высокой ответственности войной за защиту Родины от врагов, вселял в бойцов уверенность в том, что победа в конечном итоге будет за нами.

Торжественная церемония принятия присяги завершилась вручением полку шефского знамени Ипатовского района Ставропольского края. Подполковник С. Д. Васильков, принимая знамя, опустился на правое колено, поцеловал край полотнища и, поднявшись, из рук в руки передал стяг начальнику штаба полка майору Н. И. Пономареву. С этого момента и до получения Боевого Знамени Красное знамя ипатовцев, по сути дела, заменяло его, а полк неофициально стал именоваться Ипатовским.

А на другой день был получен приказ об отправке нас на фронт. Побатальонно, в пешем строю двинулись подразделения по центральной улице Ставрополя на железнодорожный вокзал.

К перрону были поданы эшелоны для погрузки людей, лошадей, боевой техники, транспортных средств.

Неширокий, но длинный перрон заполнили многочисленные провожающие: матери, жены, дети бойцов и командиров, большинство из которых, как уже говорилось, были местными жителями. И все они понимали, что сегодня, возможно, расстаются с родными и близкими навсегда...

Я видел, как у одного из вагонов прощался с женой и детьми старший лейтенант Кирьяков. Жена его Мария Ивановна все время перекладывала из одной руки в другую маленький узелок, по-видимому, предназначенный для Петра Васильевича. Она тихонько всхлипывала, уголком платка старалась незаметно вытереть слезы.

- Петя, милый, береги себя, пиши нам чаще. Мы будем ждать твоей весточки каждый день...

Седоголовый командир роты прижал к своей груди сына, погладил его вихры, поцеловал.

- Маша, береги детей, - негромко, глуховатым от волнения голосом говорил он жене. - Они скоро подрастут, станут тебе помощниками.

На перроне появились командир и комиссар полка в сопровождении дежурного. Они остановились, и дежурный подал команду:

- По вагонам!

На разные голоса ее подхватили командиры подразделений. Над перроном всплеснулся плач женщин. Громче стали разговоры, но все это заглушил протяжный гудок паровоза. Первый эшелон медленно тронулся. Лес рук колыхался над перроном, глуше и глуше доносились голоса провожающих. Бойцы молча курили, каждый нелегко пережинал расставание с родными и близкими.

* * *

В вагоне, где разместился штаб полка, тесновато, но все штабное имущество, средства связи и ящики с документацией рассредоточены были так, что при первой же необходимости без особого труда могли быть использованы по назначению.

Перед отправкой эшелонов командир и комиссар полка получили в штабе дивизии карты района боевых действий, ознакомились с оперативной обстановкой. 343-я стрелковая дивизия, в состав которой входили кроме нашего 1151-го полка еще 1153-й и 1155-й стрелковые, а также 903-й артиллерийский полк и другие спецподразделения, поступала в распоряжение командующего 56-й армией генерал-лейтенанта Ф. Н. Ремезова.

Предстояло оборонять Ростов-на-Дону, к которому рвалась 1-я танковая армия гитлеровского генерала Клейста, входившая в состав группы фашистских армий "Юг". Немцы ставили целью до наступления холодов во что бы то ни стало овладеть Ростовом и тем самым обеспечить себе возможность дальнейшего наступления на Кавказ.

Поздним вечером на узловой станции Кавказская наш эшелон сделал кратковременную остановку, после чего двинулся дальше. Вечером мы миновали Ростов-на-Дону.

В ночь на 16 октября 1941 года эшелоны остановились на станциях Хопры и Синявка, что расположены на участке железной дороги между Ростовом и Таганрогом.

Глава 2.

Под Ростовом и Харьковом

Гитлеровское военное руководство справедливо считало Ростов-на-Дону воротами Кавказа. Поэтому наша Ставка Верховного Главнокомандования поставила задачу войскам Южного фронта и конкретно 56-й армии прочно закрыть эти ворота.

343-й стрелковой дивизии было приказано занять оборону в районе станции Синявка и не допустить прорыва танков и пехоты противника по шоссе от Таганрога к Ростову. Наш 1151-й стрелковый полк должен был оседлать эту магистраль.

Подполковник С. Д. Васильков собрал командиров в штабном вагоне и объяснил нам задачу.

- Вполне возможно, - сказал он, хмурясь, - что нам придется первыми в дивизии принять на себя удар врага. И на самом танкоопасном направлении. Поэтому в каждом отделении надо выделить из числа наиболее надежных бойцов по два истребителя танков.

Выгрузка личного состава полка производилась поздно ночью 16 октября. Было холодно, к тому же начался мелкий дождь. Первое, что увидели люди, был пожар. Железнодорожную станцию Синявка днем бомбили фашистские самолеты. Пылали привокзальные склады, чувствовался едкий, горьковатый запах горелого зерна. Багровые отсветы пламени освещали разбитые вагоны, разрушенные пристанционные постройки. Со стороны Таганрога доносились раскаты артиллерийской канонады. Лица бойцов стали суровыми, на душе у них было не по себе от этого первого видения войны. Выгружались быстро, то тут, то там слышались приглушенные слова команд. Люди строились в колонны, и подразделения уходили в темную ночь. Надоедливый, нудный дождь размочалил грунт, дорога, шедшая на подъем, стала скользкой.