Лабинцы. Побег из красной России. Последний этап Белой борьбы Кубанского Казачьего Войска - Федор Иванович Елисеев

Меня подкупила ненатянутая простота генерала Фостикова. Он по-казачьи, как хозяин дома, первым сел за стол, жестом показав мне место против него, и предложил «снять черкеску», если она стесняет меня за обедом. Но нас, бабиевцев, она никогда «не стесняла», а только украшала.

Сел и начальник штаба, очень милый и слегка тонный генерал-лейтенант. Он обращается к Фостикову по имени и отчеству, а Фостиков его титулует «ваше превосходительство». Как его фамилия – я еще не знал.

– Ну, давайте нам, што там у вас есть? – крикнул Фостиков денщикам на кухню.

Нам подали борщ, мясо и что-то соленое. Все было просто, наваристо и вкусно. С нами за столом сидит какая-то фигура в штатском, но в сапогах, с подстриженной бородкой; а лицо наше, кубанское.

Мы аппетитно едим. Нашлась и рюмка водки. Наливает и говорит сам Фостиков, генерал-майор, что является чисто по-казачьи. Он ведь хозяин стола!

Денщики что-то заругались на кухне. Один из них напал на другого за то, что тот – «денщик тавричанина, не офицера, черти зачем притулившегося до нашего штабу». Это было так громко сказано на кухне и так было ясно услышано нами, что «тавричанин» смутился. Фостиков улыбается, посмотрел на тавричанина, потом на меня и, по-семейному, не зло, выкрикнул на кухню:

– Ну, вы там, замолчите!.. А то я вас, – и не договорил, что именно заключалось в словах «а то я вас», но мы все поняли и улыбнулись.

Казаки сразу же притихли, но шепотом все же продолжали спорить. Потом, в полку, мне сказали, что это был родственник супруги Фостикова. Мы пообедали.

– Ну а теперь, полковник, езжайте и примите 1-й Лабинский полк. Вам посчастливилось. Он самый лучший, самый стойкий и самый многочисленный во всем корпусе. В нем свыше 550 шашек, не считая пулеметной команды полного состава. И хорошие офицеры, как и в достаточном количестве.

– Ваше превосходительство, – обращается он к начальнику штаба, – напишите полковнику предписание о вступлении в командование 1-м Лабинским полком.

В 1-м Лабинском полку

Получив предписание, следую в его расквартирование. На душе неспокойно. Я иду в незнакомую мне семью офицеров полка. Как они примут меня? Временный их командир, полковник А.П. Булавинов, летами и по выпуску из военного училища старше меня лет на пять.

– Он ничего, но – «шляповатый» и многоразговорчивый. И командовать полком не умеет, – аттестовал его мне генерал Науменко.

Такого же о нем мнения и Фостиков. Оба просили меня – «сразу же поставить его на место» (?!). Хорошо это сказать, но вот сделать это новичку, незнакомому с офицерами полка и младшему его в чине, это не совсем удобно и… легко.

Командирский опыт у меня большой, но все же… И с этими мыслями я въехал в очень широкий двор крестьянина-земледельца. Двор большой, много сараев и других хозяйственных построек, но сам дом хозяина стоит во дворе и представляет «одну хату» под крышей, с продолжением конюшни, сараев и пр.

Переступив порог у самой земли и открыв следующую дверь, я увидел трех офицеров за столом и произнес:

– Можно ли войти?

– Заходи! – не поворачиваясь ко мне, произносит кто-то.

Я захожу и сразу же определяю, кто командир полка.

Полковник Булавинов сидит за столом лицом к двери. Он в крытой шубе-черкеске, при полном вооружении. Видно, что полк находится «начеку». Рядом с ним сидят два обер-офицера. Все в серебряных погонах. Они что-то рассматривали на столе, возможно, карту местности.

Булавинову 35 лет. У него тонкие черты лица блондина. Он, видимо, не брил бороду несколько дней, да и не интересуется этим, так как обстановка боевая была не для щегольства молодостью.

Как ему сказать, «кто я» – думаю. Нельзя же войти и сказать: «Я есть вновь назначенный командир 1-го Лабинского полка. Прошу сдать мне полк»… Если бы он был моложе меня, еще допустимо такое обращение, но вижу, он действительно старше, чем я.

Я в черной черкеске, так же как и они, в серебряных погонах. Кинжал и шашка в скромной серебряной оправе «под чернью». Не торопясь подхожу к ним, беру руку под козырек и произношу:

– Командир 1-го Лабинского полка, полковник Елисеев – представляюсь.

При моих словах все встали и также взяли руки под козырек. Здороваюсь за руку. Булавинов очень вежливо произносит: «Очень рад» – и просит садиться за стол, как гостю, как будущему однополчанину.

Я вижу, что он меня не понял. Его жесты и слова были как обращение к младшему. Я немедленно же «поправляюсь» и спокойно поясняю:

– Я назначен командиром 1-го Лабинского полка, почему и прибыл сюда.

– Ах, извините!.. Я не понял, – совершенно не растерянно и безо всякой обиды говорит он, берет «под козырек» и представляется так: – Временно командующий 1-м Лабинским полком, полковник Булавинов.

Он тут же уступает мне свое командирское место за столом и спрашивает:

– Что прикажете, господин полковник, для приема полка?

– Пошлите за всеми офицерами полка, я хочу познакомиться с ними в комнате. Где канцелярия, обоз и хозяйственная часть полка? – добавляю.

И как всегда и во всех полках, все это оказалось в тылу, а где – он и сам не знает.

За офицерами послано. Вдруг входит очень красивый и бравый есаул, брюнет, хорошо сложенный и «хорошо сшитый». Он рапортует Булавинову:

– Господин полковник, с 4-ю сотнею из сторожевого охранения прибыл.

Булавинов, приняв рапорт, говорит ему:

– Рапортуйте теперь новому нашему командиру полка, полковнику Елисееву, – и жестом показал на меня.

Есаул от неожиданности повернулся ко мне, легкая, приятная улыбка озарила его смуглое лицо, и он, взяв под козырек, повторил:

– Господин полковник, есаул Сахно с 4-й сотней из сторожевого охранения прибыл.

Я жму ему руку, и что-то знакомое мною замечено в его лице, главное – в его улыбающихся черных ясных глазах.

– Вы меня не узнаете, господин полковник? – спрашивает он, при этом мягко улыбаясь.

– Право, не знаю, что-то знакомое, но не помню, – отвечаю ему.

– Да, я тот казак Сахно, учитель, что прибыл на пополнение в Турцию в наш 1-й Кавказский полк. А потом, при Вас, когда Вы были полковым адъютантом, командирован в школу прапорщиков и ее окончил вместе с Вашим братом, Андреем Ивановичем… и потом с ним вышли офицерами в 3-й Кавказский полк. Мы с ним были большими друзьями, – пространно пояснил он.

Я «все вопомнил». Да, это он, Сахно. Но какой он стал мужественный видом. И красивый, и уверенный в своем офицерском положении, и уже есаул!

Я вторично жму ему руку, как приветствие от своего старшего брата, его друга и