Александр Андреев - Выдающиеся белорусские политические деятели Средневековья

«На Нямизе снопы стелют головами, молотят чеки харалужные, на тоце живот кладут, веют душу от тела. Немизе кровавее брезе не Бологом бяхуть посеяны, посеяны костьмы русских сынов».

Великий белорусский поэт Янка Купала перевел отрывок о битве на белорусский язык:

«На Нямізе снапы сцелютГаловамі,А малоцяць жа стальныміІх цапамі.На таку жыццё кладзеццаНеспадзейна,І душу ад цела веюцьБезнадзейна.Берагі ў крыві НямігіПа калені;Не дабро на іх пасеяўСейбіт жменяй.А былі яны гусценькаЎ процьмах вузкіхТам засеяны касцяміСыноў рускіх».

С. В. Тарасов писал о результатах битвы:

«Полочане отступили. Но они не были побеждены, как не были победителями и Ярославичи. Войска отошли от того места, где встретились. Погибло столько воинов, что ни биться дальше, ни догонять отступивших ни у кого не было сил. Летописное «Всеслав убежал» не что иное, как констатация факта: Всеслав первым «прибежал» к Немиге и первый от нее отошел! Самым ярким доказательством безрезультатности для обеих сторон битвы на Немиге (а в первую очередь для братьев – триумвиров) стало то, что уже через четыре месяца Ярославичи запросили Чародея на переговоры».

Всеслав отступил к Полоцку, Ярославичи отошли к Орше. В июле 1067 года Ярославичи позвали Всеслава на переговоры в Оршу, поклявшись на кресте, что ему гарантирована полная безопасность – «прийди к нам, не сделаем тебе ничего злого». В те суровые времена нарушить крестоцелование считалось клятвопреступлением. 10 июля в шатре Изяслава Киевского Всеслав и его два сына были схвачен, отвезены в Киев и брошены в земляную тюрьму – поруб. В Полоцке братья посадили наместником сына Изяслава Мстислава, незадолго до того разбитого Всеславом на реке Черэсе. Династия полоцких князей могла исчезнуть, а их княжество потеряло бы суверенитет.

Четырнадцать месяцев Всеслав с сыновьями просидел в земляной яме. Ситуация в Киеве к тому времени резко изменилась. Современный белорусский историк В. К. Чаропка писал в работе «Имя в летописи», вышедшей в Минске в конце ХХ века:

«Из бескрайних азиатских степей пришла новая беда – половцы. Как и хазары, и печенеги, и торки, огненным смерчем ворвались они в Южную Русь. В 1068 году Ярославичи выступили против половцев. На реке Альте 15 сентября в жестокой сече братья были разбиты и едва спаслись позорным бегством. Это и вызвало гнев у киевлян. Собравшись на вече, они обратились к Изяславу: «Половцы разошлись по земле; дай, княже, оружие и коней, еще побьемся с ними». Куда более половцев боялся Изяслав своего народа: а вдруг оружие поднимут против него? Тогда не быть ему киевским князем. Князь отказал киевлянам – и как масла в огонь подлил. Киевляне восстали. Этим воспользовались полочане, которые были в городе, и призвали восставших: «Пойдем, освободим дружину свою из поруба».

Киевляне бросились к княжескому двору, где в порубе сидел Всеслав. Бояре сказали Изяславу: «Пошли к Всеславу, пусть его позовут к окну и убьют мечом». Легко было давать совет: убей князя! Всеслав был популярным среди киевлян. Помнят они, как забыв крестоцелование, захватил Изяслав полоцкого князя. За этот грех послал на Русь Бог поганых. Убей князя – и киевляне в гневе самого убьют. Изяслав не отважился осуществить боярский совет, решил сам, пока жив и здоров, унести ноги из Киева. А Всеслава под приветственные крики киевлян вызволили из неволи и объявили великим князем киевским».

«Повесть временных лет» писала:

«Всеслав же сел в Киеве. Этим Бог показал силу креста, ведь Изяслав целовал крест, а после схватил Всеслава, из-за этого и наслал Бог поганых, а Всеслава явно спас святой крест, ведь в день Вознесения Всеслав сказал: «О, святой крест! Я верил в тебя, поэтому ты и вызволил меня из этой ямы».

Через полгода Изяслав Ярославич, Получив войско от польского короля Болеслава Храброго, пошел на Киев. Всеслава, как великого киевского князя, не поддержало киевское боярство, не подчинились и другие князья. Всеслав с дружиной и народным ополчением вышел навстречу Изяславу. До битвы не дошло – Всеслав, очевидно, не захотел крови, а, возможно, понимал, что ополчению не победить кованую рать. Ночью он ушел в Полоцк. Изяслав без боя вошел в Киев. С. В. Тарасов писал:

«Будучи одновременно и киевским и полоцким князем, Всеслав не мог избежать того, против чего выступал всю жизнь – центристской политики. Волей судьбы он оказался перед весьма сложным выбором: как одновременно быть князем двух княжеств, фактичным господином больше, чем половины восточнославянской земли, и вместе с тем не конфликтовать с другими князьями. Он, который защищал независимость Новгорода и Смоленска, Полоцка и Тмутаракани, вдруг стал единоличным хозяином огромных земель. Всеслав имел косвенные права на Киев, оно они были настолько относительные, что он сам никогда не стремился их осуществить. Чародея поддержали киевляне, но этот эмоциональный порыв в значительной степени был подогрет самими полочанами. Где гарантия, что подобное не повторится, и он снова не окажется в порубе?

На протяжении всей истории мы наблюдали у полоцких князей обостренное чувство родины, отчизны. Не могло оно обойти и Всеслава».

Всеслав покинул и Полоцк под давлением войск Изяслава – у него не хватило воинов отбить объединенное киевско-польское войско, а резни он не хотел. В Полоцке сел княжить Мстислав, затем Святополк, брат Мстислава. Они княжили недолго, каждый по году.

Всеслав набрал воинов в финском племени водь, – некоторые историки говорят, что из него происходила мать князя. В октябре 1069 года войско Всеслава встало у стен Новгорода, а не Полоцка – возможно водские воины поставили условием похода на столицу Полоцкого княжества грабеж Новгорода. 26 октября в большом бою новгородцы разбили Всеслава – «воджанам была великая сеча и погибло их без числа». Всеслав Вещий и сам попал в плен, но был сразу же отпущен. Княживший в Новгороде сын Святослава Черниговского Глеб никогда бы этого не сделал. Очевидно, Всеслав пользовался таким авторитетом и уважением народа, что именно новгородцы отпустили его. В. Чаропка писал об этом:

«Еще в 1015 году новгородский князь Ярослав Владимирович отказался платить Киеву дань, однако Киев в этом конфликте сильнее. Мечта же быть независимым и самостоятельным не оставляла Новгород. Только могла бы она осуществиться, если бы Киев захватил Полоцк и реально угрожал наложить руку и на ту призрачную, но все же самостоятельность Новгородской республики. Новгородцам был нужен союз с Полоцком для борьбы с Киевом. Тут интересы новгородского и полоцкого боярства совпали. Поэтому и отпустили новгородцы своего пленного».